Форум "В Керчи"

Акулов М.Р.

Керчь - город герой

В книге на богатом документальном материале раскрываются основные этапы истории города-героя Керчи. В центре повествования — тяжелые испытания, выпавшие на долю трудящихся города и советских воинов в годы Великой Отечественной воины, легендарные подвиги бессмертного гарнизона Аджимушкая, десантников Эльтигена, воинов 51-й и Приморской армий и Черноморского флота. В заключительной главе военно-исторического очерка рассказывается о послевоенном развитии и многогранной жизни современной Керчи. Книга рассчитана на массового читателя.

Содержание

Немного предыстории

Всё для фронта!

Под тучами войны

Фото

Мужество непокорённых

Десант высаживается на полуострове

В прифронтовых условиях

Подвиг Аджимушкая

Керчь борется

Перед решающими боями

Наступают десантники

Фото

Красный стяг над городом

Продолжение подвига

Немного предыстории

Керчь... Лес портальных кранов и заводских труб, благоустроенные кварталы жилых массивов, кинотеатры, парки, стадионы. Почти сразу же от площади имени В. И. Ленина ступени широкой каменной лестницы ведут на вершину горы Митридат. Отсюда открываются взору город, порт и бухта, а в ясную погоду — лежащий за проливом Кавказский берег. На горе воздвигнут гранитный обелиск Славы, горит Вечный огонь в честь тех, кто геройски защищал социалистическое Отечество на керченской земле.
Древняя гора как бы олицетворяет двадцатишестивековую историю города, а обелиск постоянно напоминает о бессмертном подвиге советских людей в годы Великой Отечественной войны.

Керчь, выгодно расположенная на стыке Черного и Азовского морей, между Крымом и Кавказом, имеет яркую историческую биографию. Археологические находки позволяют судить о том,- что территория Керченского полуострова была заселена уже в III тысячелетии до н. э. Древнейшими известными поселенцами являлись племена, которых ассирийцы, а вслед за ними греки называли киммерийцами. Память о них сохранялась в ряде наименований: Боспор Киммерийский, Киммерийская переправа, Киммерийский вал, город Киммерик. В VIII—VII вв. до н. э. киммерийцев вытеснили скифы. Об этом, в частности, свидетельствуют всемирно известные сокровища, обнаруженные при раскопках кургана Куль-Оба, где был захоронен один из скифских царей. В этот же период на берегах Керченского пролива появляются греки, завязавшие торговые отношения со скифами. В конце VII в. до н. э. на месте нынешней Керчи возник милетский эмпорий (постоянное поселение), а в первой половине VI в. до н. э. — античный город Пантикапей. Город сгруппировался вокруг центральной горы, названной впоследствии по имени его могущественного властелина понтийского царя Митридата.
Пантикапей заметно рос, развиваясь быстрее других греческих поселений. В V в. до н. э. он становится столицей и главным торговым, ремесленным и культурным центром Боспорского государства, находившегося на обоих берегах Керченского пролива (Боспора Киммерийского). Это государство, хотя и не избежало бурных экономических и политических потрясений, связанных с восстаниями, междоусобными и внешними войнами, было одним из самых устойчивых государств античной эпохи. Оно существовало девять веков. О его величии можно судить по сохранившимся памятникам. В ряду шедевров мировой архитектуры стоит Царский курган с захоронениями одного из боспорских правителей.
С середины III в. н. э. Боспор подвергается непрерывным набегам различных варварских племен. В конце IV в. на него обрушились гунны, и Боспорское государство перестало существовать. Почти до основания был разрушен Пантикапей. Но полностью город не исчез. Приняв название Боспор, он вновь стал постепенно возрождаться. В VI в. Боспор попал в политическую зависимость от Византии. В последующем ему пришлось постоянно вести борьбу с кочевниками. В VII в. им завладели хазары.
В конце VIII в. город под именем Корчев (Кръчъв) упоминается в русской летописи. Установление торговых, политических и культурных связей Боспора и других населенных пунктов Керченского и Таманского полуостровов с Русью завершилось образованием в X в. на обоих берегах пролива Тмутараканского княжества, которое входило в состав Киевской Руси. Город Корчев играл в княжестве важную роль. На его рынке можно было встретить купцов Руси, Востока, Кавказа, Византии, Западной Европы. Он служил морскими воротами древнерусского государства. Замечательным архитектурным памятником, сохранившимся до наших дней, является церковь Иоанна Предтечи (X в.).
В начале XII в. Тмутараканское княжество утратило самостоятельность и было присоединено к Византии.
В XIII в. Крым захватили татаро-монголы. В 1318 г. Крымское ханство уступило Керчь Генуе. Город под названием Черкио оставался ее колонией на протяжении полутора столетий. В 1475 г., после того как все генуэзские колонии в Крыму были захвачены турецкими завоевателями, подчинившими себе Крымское ханство, Керчь стала турецкой крепостью. Под татаро-турецким господством она пришла в упадок, став захудалым местечком, примечательным лишь своим невольничьим рынком.
По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 г. Керчь отошла к Российскому государству. Она стала первой базой его флота на Черноморье. После присоединения в 1783 г. всего Крыма к России главной военно-морской базой становится Севастополь. Но и Керчь оставалась важным портом и сторожевым пунктом юга страны. В примыкавшей к городу Еникале были возведены крепостные сооружения. Во время войны с Турцией, в 1790 г., в районе Керчи русская эскадра под командованием контр-адмирала Ф. Ф. Ушакова нанесла поражение превосходившему в силах неприятельскому флоту, подошедшему к берегам Крыма для высадки десанта.
В 1821 г. Керчь вместе с Еникале выделяются в особое градоначальство. Город становится заметным пунктом торговли России с другими странами. Здесь развиваются рыбные и соляные промыслы, а в окрестностях Керчи — добыча строительного камня. В 1846 г. сооружается первая доменная печь, работавшая на местных рудах. К середине XIX в. в городе насчитывалось 13,6 тыс. жителей.
Крымская война 1853—1856 гг. нанесла Керчи большой урон. Высадившиеся в 1855 г. английские войска разграбили и разрушили город. Доменная печь была взорвана, а оборудование вывезено. Некоторые экспонаты боспорской старины из местного музея в качестве трофеев оказались в Лондоне.
Во второй половине XIX в. ускорение экономического развития России проявлялось и в Керчи. Расширился Керченский порт, через который проходили основные пассажирские и грузовые линии Черного и Азовского морей. Росли перевозки между Керчью и портами Приазовья, Крыма, Кавказа. Наряду с рыбными и соляными промыслами, добычей строительного камня-ракушечника в городе возникли предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья, табачная и консервная фабрики. В 1897 г. началось строительство металлургического завода. Через три года в строй вошли две небольшие доменные печи, сталеплавильный и подсобные цехи. Численность рабочих завода превысила 2 тыс. человек. В 1900 г. к Керчи подходит железнодорожная линия. К началу XX в. здесь проживало около 35 тыс. жителей. По количеству рабочих город уступал в Крыму только Севастополю.
Керченские пролетарии активно включались в революционную борьбу. Передовые рабочие Керчи имели связь с «Южнороссийским союзом рабочих», возникшим в Одессе в 1875 г. В 1899 г. в городе была создана социал-демократическая организация. Большую работу по ее сплочению провел прибывший сюда в 1901 г. после ссылки Е. А. Климанов (Афанасьев). В августе 1903 г. пролетарии города присоединились ко всеобщей стачке рабочих юга страны. Они приняли активное участие в первой революции в России. 27 июля 1905 г. трудящиеся Керчи с красными знаменами, лозунгами «Долой самодержавие!», «Да здравствует свобода!» вышли на общегородскую политическую демонстрацию. В октябре 1905 г. и январе 1906 г. в городе прокатилась волна забастовок.
Не переставал бороться за свои права пролетариат Керчи и в последующем. О крупной забастовке рабочих металлургического завода и железных рудников летом 1912 г. сообщала большевистская «Правда» 28 июня 1912 г. В феврале 1914 г. керченские металлурги вновь забастовали, предъявив наряду с экономическими и политические требования. Их поддержали рабочие других предприятий. Стачка, охватившая 2,5 тыс. человек, длилась 4 дня. На подавление ее власти бросили конную полицию.
Тяжелым бременем на плечи трудящихся Керчи, как и всего народа России, легла первая мировая война. Уже в 1914 г. закрылось 35 промышленных предприятий. 880 человек остались без работы. В 1917 г. из-за отсутствия топлива был остановлен металлургический завод. Безработица ухудшила и без того невыносимые условия жизни рабочих, ютившихся в каморках без света, водопровода, канализации. На все Керчь-Еникальское градоначальство имелась одна больница на 80 коек. В двух небольших гимназиях обучались только дети из состоятельных семей, а несколько начальных школ могли принять лишь небольшую часть детей рабочих. Полицейские гонения еще более усилились после объявления Крыма в связи с началом войны прифронтовой зоной.
В дни Февральской революции пролетарии Керчи с воодушевлением встретили весть о свержении ненавистного царизма. В городе был создан Совет рабочих и солдатских депутатов. Однако руководство в нем захватили меньшевики и эсеры, проводившие линию на соглашение с буржуазией, на продолжение войны. Трудящиеся массы все более убеждались в антинародности политики Временного правительства и поддерживавших его соглашателей. Все активнее выступали они против контрреволюционных мер буржуазии. 30 сентября 1917 г. забастовали керченские металлисты ряда заводов.
В городе росло влияние большевиков. 4 октября 1917 г. здесь оформилась самостоятельная большевистская организация. С получением известий о победоносном восстании в Петрограде она повела упорную борьбу за установление в Керчи Советской власти. На помощь ей пришли севастопольские большевики, первыми в Крыму добившиеся перехода власти в своем городе к Советам.

В начале января 1918 г. из Севастополя в Керчь на военном корабле «Аю-Даг» прибыла группа революционных матросов во главе с большевиком С. И. Шевяковым. Вместе с керченскими большевиками она создала военнореволюционный штаб, по приказу которого в ночь на 6 января 1918 г. революционные рабочие, матросы и солдаты заняли почту, телеграф, телефонную станцию и другие опорные пункты города. В Севастополь пошла телеграмма: «Рабочими города и матросами корабля «Аю-Даг» в Керчи установлена Советская власть». (Борьба за Советскую власть в Крыму. Документы и материалы (март 1917 — апрель 1918). Симферополь, 1957, т. 1, с. 18.) Председателем Совета рабочих и солдатских депутатов стал С. И. Шевяков. Совет наводил революционный порядок в городе, вводил рабочий контроль над производством, занимался другими неотложными делами. Однако эта работа вскоре была прервана — в конце апреля Керчь, как и весь Крым, оккупировали войска кайзеровской Германии, вероломно нарушившей условия Брестского мира. Захватив город, они занялись грабежом населения, вывозом в Германию заводского оборудования, запасов металла. Советские активисты подвергались жестоким репрессиям. В ноябре 1918 г., после поражения Германии в первой мировой войне, немецкие оккупанты вынуждены были уйти из Керчи, но город попал в руки белогвардейцев и английских интервентов.
Рабочие Керчи развертывали борьбу за восстановление Советской власти. В октябре 1918 г. начал действовать подпольный городской комитет большевистской партии под председательством С. Т. Самойленко. Он приступил к созданию партизанских отрядов. В конце года в Старокарантинских каменоломнях был сформирован отряд численностью 180 человек во главе с керченским рабочим сапожником Василием Денисовым. В феврале 1919 г. создается отряд из 80 человек в Петровских каменоломнях. Командовал им большевик С. А. Кацелов.
Партизаны взрывали железнодорожные пути, устраивали крушения воинских поездов, выводили из строя маяки, нападали на вокзалы, полицейские участки, на отдельные подразделения врага. Начальник белогвардейского гарнизона 26 февраля 1919 г. сообщал своему командованию: «Положение в Керчи осложняется, получены донесения о сильном брожении и вооружении пригородов. В городе ведется агитация за захват власти». (Борьба трудящихся Крыма против иностранной военной интервенции и контрреволюции в годы гражданской войны. Документы и материалы, т. 2 (май 1918 —ноябрь 1920). Симферополь, 1961, с. 87.)
По решению конференции трудящихся полуострова, проведенной в марте 1919 г. керченским подпольным комитетом, в Аджимушкайских каменоломнях был создан партизанский отряд, вокруг которого объединились другие отряды. Его действиями руководил военно-революционный штаб, возглавлявшийся С. Т. Самойленко. Очень скоро белогвардейцы почувствовали возросшую силу ударов партизан, которые стремились оказать поддержку наступавшей Красной Армии. 8 апреля отряд совершил смелый налет на белогвардейцев в районе металлургического завода, а 9 мая — выбил вражеский конный отряд из Булганака.
Против партизан белогвардейцы бросили крупные силы: крымский конный полк, четыре эскадрона сводно-кавказского полка, сводно-гвардейский батальон, керченскую роту, бронепоезд. Активную поддержку этим частям и подразделениям оказывали английские военные корабли, постоянно обстреливавшие Аджимушкайские каменоломни. Однако превосходство врага в силах не могло остановить партизан. В ночь на 22 мая 250 бойцов Аджимушкайского отряда из каменоломен скрытно проникли в город и внезапно атаковали многочисленный вражеской гарнизон. Дерзкий удар ошеломил белогвардейцев, их охватила паника. Многие офицеры бежали на английские суда. Партизаны с бою занимали улицу за улицей. К ним присоединялись рабочие, рыбаки, моряки.
К вечеру 22 мая партизаны закрепились на горе Митридат. На помощь белогвардейцам пришли интервенты. Английские корабли, стоявшие на Керченском рейде, открыли ураганный огонь по партизанским позициям. Ожесточенный бой шел и весь следующий день. Партизаны отчаянно отбивали атаки крупных сил противника. Многие из них погибли в неравной схватке, а остальные отошли в каменоломни. Озверевший враг неистовствовал, чиня расправу над попавшими в его руки партизанами и над населением. 23 мая 1500 человек было расстреляно и повешено. Впоследствии в память о погибших керчане одну из улиц города назовут «23 мая 1919 г.», а у Аджимушкайских каменоломен воздвигнут памятник борцам за Советскую власть.
Поредевший партизанский отряд держался до последней возможности. Белогвардейцы взрывами завалили все выходы из катакомб. Неимоверными усилиями партизанам с помощью штыков, тесаков и ножей удалось пробить новый ход. Штаб отряда, узнав об отступлении Красной Армии из Крыма, решил оставить каменоломни. Часть партизан направилась в горно-лесные районы полуострова, а другие перешли на подпольную работу в Керчи.
Керченский пролетариат в результате зверств белогвардейцев был сильно ослаблен, но борьбу не прекратил. Летом 1919 г. городской комитет партии большевиков сумел восстановить подпольные ячейки и контакты с другими подпольными организациями полуострова.
В марте 1920 г. керченские подпольщики установили связь с вышедшими на Тамань частями Красной Армии, снабжали их разведывательными данными и получали от них оружие и взрывчатку. В городе готовилось вооруженное восстание. Однако врангелевской контрразведке удалось сорвать его. Три члена городского подпольного комитета— И. Д. Громозда, Ф. В. Корнилов и Р. В. Шмидт, попавшие в ее руки, были повешены.
Но дни врангелевцев были сочтены. После прорыва войск Южного фронта в Крым в Керчи под руководством подпольного горкома партии боевые группы рабочих срывали попытки врангелевцев вывезти награбленное имущество и начали разоружать их части. 16 ноября 1920 г. М. В. Фрунзе телеграфировал В. И. Ленину: «Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован». (Борьба трудящихся Крыма против иностранной военной интервенции и контрреволюции в годы гражданской войны. Документы и материалы, т. 2 (май 1918 — ноябрь 1920), с. 315.) Взятие Керчи означало полный разгром врангелевщины, который В. И. Ленин назвал одной «из самых блестящих страниц в истории Красной Армии...». (Ленин В. И. Полп. собр. соч., т. 42, с. 130.)
С первых же дней освобождения трудящиеся Керчи под руководством партийной организации взялись за восстановление разрушенного хозяйства. Работа предстояла большая. Из 197 промышленных предприятий в 1921 г. полностью бездействовало 60, в том числе металлургический завод, все пять рудников. Остальные, в основном мелкие, предприятия работали с большими перебоями: не хватало сырья, топлива. В годы гражданской войны и иностранной интервенции разрушению подверглись городское коммунальное хозяйство, электростанция, многие жилые дома. Большой урон понес железнодорожный и морской транспорт. Грузооборот порта по сравнению с довоенным сократился в 18 раз. И без того тяжелое положение в городе осложнилось голодом в связи с неурожаем в 1921 г. В этих условиях большую помощь керчанам оказали союзное и украинское правительства. В июне 1922 г. Керчь посетили Председатель ВЦИК М. И. Калинин и Председатель ВУЦИК Г. И. Петровский. Они на месте приняли ряд неотложных мер.
К концу восстановительного периода многие предприятия Керчи достигли довоенных мощностей. Высоким было качество продукции консервного завода «Воля труда». Восстанавливался жилищный фонд города, население которого к 1926 г. превысило 35 тыс. человек. Но безжизненными оставались пока цеха и рудники металлургического завода, разрушенного и разграбленного белогвардейцами и интервентами.
Намеченная Коммунистической партией программа индустриализации страны требовала огромного количества металла. В этой связи встал вопрос о разработке и использовании железорудных богатств Керченского полуострова, о возрождении и развитии здесь металлургического завода и рудников. Стройка в Керчи была одной из крупных в стране. Уже в 1928 г. на ней трудились 5,5 тыс. человек. Широко развернув социалистическое соревнование, керченские строители и металлурги работали самоотверженно. Здесь появились первые в Крыму ударники, ударные бригады и цеха. К апрелю 1929 г. были объявлены ударными 20 цехов, 7 тыс. рабочих трудились в ударных бригадах. Примеры доблестного труда показывали делегат XV съезда партии К. П. Хрони, руководитель комсомольской ударной бригады котельносборочного цеха С. Н. Московский, организаторы и руководители первой в Крыму комсомольско-молодежной бригады строителей В. П. Гасенко и А. Д. Карамзин, машинист комсомольского паровоза железнодорожного цеха А. И. Ганзен, организатор комсомольско-молодежной смены механического цеха А. Н. Парфенов и многие другие.
Благодаря трудовому энтузиазму рабочих производственные мощности завода вводились в строй досрочно. 20 апреля 1929 г. была задута первая домна, выплавлявшая чугуна в несколько раз больше, чем весь завод до войны. А металлургический гигант продолжал расти. 15 мая 1930 г. вступила в строй вторая доменная печь, в мае же начала давать продукцию агломерационная фабрика. Вслед за ними начали работать томасовский и прокатный цеха, коксохимический завод, новая электростанция. В 1931 г. выдала чугун третья, самая мощная домна. Вся первая очередь Керченского металлургического завода имени Войкова вступила в эксплуатацию. Важнейшее задание первой пятилетки было выполнено.
С не меньшим энтузиазмом трудились рабочие на строительстве новой рудной базы СССР — Камыш-Бурунского железорудного комбината, который должен был обеспечить сырьем не только завод имени Войкова, но и домны вновь строившихся приазовских заводов. В 1931 г. в степи у Камыш-Буруна появились первые палатки строителей. В трудных условиях предстояло возвести мощные рудники, электростанцию, обогатительную и агломерационную фабрики, железнодорожный цех, современный механизированный порт, а вместе с ними и крупный благоустроенный поселок. Большой вклад в строительство внесли опытные специалисты И. Т. Бодяк, Б. А. Борисов, П. Ф. Гноевая, Ф. А. Копайгора, И. Б. Криворотов, П. Я. Мащенко, И. М. Шестаков и другие. 6 августа 1936 г. успешно прошло опробование агрегатов обогатительной фабрики. В 1938 г. вступила в строй электростанция. В 1939 г. были сооружены агломерационная фабрика, железнодорожные пути и современный порт, откуда на специальных судах обогащенная руда пошла в Приазовье.
Успешно развивались и другие отрасли керченской промышленности. В годы первых пятилеток вошли в строй заводы: судоремонтный, машиностроительный, кирпично-черепичный, алебастровый, известковый, хлопкоочистительный, бондарный, маслобойный, молочный и пиво-безалкогольных напитков; макаронная, колбасная, швейная фабрики; мастерские: судоремонтные, корабельно-механические, по ремонту сельскохозяйственного инвентаря. Была расширена судоверфь. Значительно возросли мощности консервного завода и табачной фабрики. 16 разработок месторождений камня-ракушечника не только обеспечивали стройки города, но и отправляли свою продукцию в Донбасс, Приднепровье. Керченские рыбаки давали 70 процентов крымской добычи рыбы. Сотни судов обрабатывали мощные механизированные порты Керчи, Камыш-Буруна.
Город стал одним из крупных индустриальных центров Крыма и страны. На его 169 предприятиях, в том числе 69 крупных, в 1940—1941 гг. было занято около 42 тыс. человек. Керченские рабочие были активными участниками социалистического соревнования. Широкое развитие получило здесь стахановское движение. На весь Крым славились своим трудом мастер доменного цеха металлургического завода П. X. Ишков, рабочие В. С. Васильев, И. М. Ганзен, Г. Т. Саенко, первый депутат Верховного Совета СССР от Керчи А. С. Осипчук, И. М. Ткаченко, награжденный орденом Трудового Красного Знамени, К. П. Хрони и многие другие.
Бурное развитие промышленности города сопровождалось быстрым ростом его населения. В 1939 г. в Керчи проживало 105 тыс. человек. Появились новые благоустроенные поселки рабочих завода имени Войкова, железорудного комбината, заметно улучшалось коммунальное и культурно-бытовое обслуживание горожан. Асфальтированные дороги связали металлургический завод и железорудный комбинат с центром города, до поселка завода имени Войкова пролегла трамвайная линия. Город был электрифицирован и радиофицирован, имел разветвленную сеть торговли и общественного питания. Здесь работали 3 больницы, 8 поликлиник, 5 других медицинских учреждений. В 1940 г. в Керчи действовали 44 школы, 3 техникума, Азово-Черноморский научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии, драматический театр, Дворец культуры, Дом учителя, 16 клубов, 4 кинотеатра, 40 библиотек, историко-археологический музей, выходили городская газета «Керченский рабочий» и 4 многотиражки.

Керчь, как и другие советские города, жила деятельной и полнокровной жизнью. Но впереди страну ждали тяжелые военные испытания, во время которых с необычайной силой проявился героический характер советских людей, в том числе керчан.

Всё для фронта!

Вероломное, разбойническое нападение гитлеровской Германии, завладевшей ресурсами почти всей Европы, поставило страну перед смертельной опасностью. Сознавая это, советский народ под руководством своей родной ленинской партии поднимался на решительную священную борьбу с коварным и сильным врагом.

Крым война захватила непосредственно в первую же военную ночь, когда фашистские бомбардировщики появились над главной базой Черноморского флота — Севастополем. Сразу же после этого в Керченский горком партии поступила телеграмма первого секретаря Крымского обкома ВКП(б) В. С. Булатова, в которой предлагалось привести в боевую готовность все средства противовоздушной обороны, поднять, вооружить и обеспечить транспортом отряды самообороны, усилить охрану предприятий; направить на самые ответственные участки коммунистов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. Крым в числе некоторых других районов страны объявлялся на военном положении.
Керчане, как и все советские люди, поклялись вынести любые испытания во имя защиты великих завоеваний социализма, отдать все силы, а если потребуется, и жизнь ради победы над фашистскими захватчиками. Вот как в те дни выразили свои чувства и помыслы труженики Камыш-Бурунского железорудного комбината в резолюции митинга: «Мы, рабочие, работницы и инженерно-технические работники железорудного комбината, на призыв партии единодушно, все, как один, считаем себя мобилизованными на борьбу с зарвавшимися фашистскими извергами. Мы приложим все усилия к тому, чтобы работать у себя на производстве так же героически, как сражается наша доблестная Красная Армия на фронтах с заклятым врагом Родины».
На прошедших в первые дни войны заседаниях городского и районных комитетов партии Керчи, собраниях первичных партийных организаций были намечены конкретные меры по проведению военно-мобилизационной работы, осуществлению других оборонных мероприятий, повышению революционной бдительности, охране предприятий, учреждений и важнейших объектов, выполнению всех производственных заданий, усилению идейно-политической работы среди населения. Партийные комитеты превратились в подлинные штабы мобилизации трудящихся на помощь фронту. О характере вставших перед ними задач можно судить по повесткам дня заседаний бюро Керченского горкома ВКП(б): о ходе военной мобилизации в г. Керчи; о подготовке населения к противовоздушной обороне; о создании аварийно-восстановительного батальона МПВО; о состоянии боевой подготовки бригады народного ополчения; о строительстве оборонительных объектов вокруг города; о ходе выполнения спецзаказов; о городской комиссии по эвакуации и т. д.
Сложился боевой стиль работы партийных комитетов. Резко сократилось число совещаний. Заседания бюро стали короткими, а решения более конкретными. Была введена строгая персональная ответственность за тот или иной участок работы. Секретари горкома и райкомов, другие работники партийного аппарата, руководители советских и комсомольских органов большую часть времени находились непосредственно на предприятиях и важнейших объектах, оперативно принимали меры по выполнению заданий фронта.
По-новому перестроили свою работу и первичные партийные организации. Оставленных на производстве коммунистов они расставили на наиболее важных участках, добивались сосредоточения всех усилий трудовых коллективов на оказании помощи фронту. Боевым духом, предельной конкретностью и оперативностью отличалась агитационно-массовая работа.
На военный лад перестраивалась работа советских, комсомольских, профсоюзных организаций. Советские органы наряду с обычными функциями стали осуществлять и специфические, характерные для военного времени.
Боевая, целенаправленная деятельность партийных, советских, комсомольских, профсоюзных организаций, могучий патриотический подъем населения обеспечивали решение важнейших задач военного времени.
Организованно, с большим патриотическим подъемом проходила в городе мобилизация военнообязанных. Многие советские патриоты просились добровольцами на фронт. «Два моих сына грудью своей уже защищают завоевания Великого Октября, — говорилось в заявлении обер-мастера завода им. Войкова орденоносца И. М. Ткаченко. — Хочу и я вместе с ними защищать наши священные границы». В первые месяцы войны в армию ушло 15 тыс. жителей Керчи, в том числе 1034 коммуниста, почти треть состава городской парторганизации. (Партийный архив Крымского обкома КП Украины (далее — ПАКО), ф. 1, оп. 27, д. 29, л. 102.)
Тысячи керчан вступали в народное ополчение. 3600 комсомольцев пополнили его ряды.
Во всех районах Керчи были созданы штабы народного ополчения в составе секретарей и заведующих военными отделами райкомов партии, военкомов, хозяйственных и партийных руководителей крупных предприятий. Командирами назначались наиболее авторитетные коммунисты. Бригаду ополченцев Ленинского района возглавил директор завода имени Войкова В. Д. Бакст, бригаду Орджоникидзевского района — директор железорудного комбината А. Т. Петрухин, а бригаду Кировского района — прокурор города Е. С. Макаренко. Комиссарами соединений стали секретари райкомов партии. Политическую работу среди ополченцев вел специально созданный политотдел, начальником которого был назначен заведующий отделом пропаганды и агитации горкома ВКП(б) М. Е. Полтавский. Военным обучением ополченцев занимались командиры частей Керченского гарнизона. Для охраны важнейших объектов и борьбы с вражескими диверсантами и шпионами был сформирован специальный истребительный батальон.
Добровольные оборонные и спортивные организации города усилили работу по подготовке боевых резервов. Через Осоавиахим шло обучение различным военным специальностям. В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны от 17 сентября 1941 г. в Керчи началось военное обучение граждан. Организации Красного Креста и медицинские учреждения готовили сандружинниц, медсестер. Все население города проходило обучение действиям по противовоздушной и противохимической обороне. По решению бюро горкома от 13 июля 1941 г. в Керчи был сформирован аварийно-восстановительный батальон МПВО для ликвидации последствий вражеских бомбардировок. Самоотверженно работала служба охраны порядка, возглавляемая К. Е. Шершневым.
В связи с тем что Крым стал прифронтовым районом, бюро областного комитета партии 20 августа 1941 г. образовало специальную комиссию по организации помощи военному командованию в строительстве оборонительных сооружений на перекопском и чонгарском направлениях и в других местах. От керчан на Перекоп выехала бригада в 50 человек во главе с начальником прокатного цеха завода имени Войкова С. В. Макаевым. В ее составе были инженеры, механики, бетонщики, монтажники, арматурщики, автогенщики. Вместе с ней войковцы направили 7 вагонов с арматурой, цементом, строительными механизмами.
За две недели бригада закончила десятикилометровую линию, в которую уложила более 4 тыс. тонн балок, смонтировала много металлических и железобетонных дотов. Работа войковцев получила высокую оценку командования 51-й армии. М. И. Бабак, Р. М. Батлер, Д. С. Волков, Ф. А. Грачев, С. В. Макаев были награждены медалями.
Оборонительные сооружения создавались и вблизи Керчи. Около станции Багерово, в Камыш-Буруне, Старом Карантине, Аджимушкае на строительстве противотанковых рвов, траншей, окопов самоотверженно трудились многие сотни жителей города. В самом городе для защиты населения оборудовались щели, строились бомбоубежища. Душой строительства была инструктор горкома партии Е. И. Одинец.
Все предприятия и организации Керчи переключались на обеспечение нужд фронта. Промышленность города получила задание бюро обкома партии наладить производство минометов, противотанковых и других мин, гранат, бутылок с горючей смесью, бронепоездов, различного военного имущества.
Каждый труженик считал своим долгом работать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт. Многие рабочие являли образцы подлинной трудовой доблести. На Керченском судоремонтном заводе знатный бригадир И. П. Беспалов с восемью молодыми напарниками несколько дней не покидал цех, пока не было выполнено срочное задание. Правилом бригады стало вырабатывать полторы-две нормы в смену. Таких же показателей добивались бригада медников А. Дегурко и бригада котельщиков П. Алексинского. Двухсотниками стали многие рабочие. Это позволяло керченским судоремонтникам выполнять срочные задания досрочно. Так, на ремонт теплохода «Работник» было затрачено всего 28 дней, тогда как в мирных условиях на подобную работу уходило до трех месяцев.
На рабочие места ушедших на фронт отцов, мужей, сыновей и братьев встали женщины, подростки. На Керченский судоремонтный завод пришли выпускницы средней школы Раиса Дубовик, Раиса Колесниченко, Ольга Епихина, Валентина Олейникова, Надежда Погребняк. Только в Ленинском районе в течение первого военного месяца на производство пришло 3600 женщин. Они проходили ускоренное обучение на курсах конверторщиков, горновых, газовщиков, машинистов кранов, электросварщиков и других специалистов.
Овладев мужскими профессиями, женщины показывали образцы самоотверженного труда. Отлично трудились на заводе имени Войкова Мария Лисова, Матрена Тищенко, Ольга Трофименко, заменившие мужчин на паровозе. Не менее двух норм в смену давали формовщицы У. А. Орленко, А. М. Шмигаренко, до четырех норм — машинист парового молота Ефросинья Филенко. По полторы нормы и более вырабатывали работницы Керченского рыбокомбината У. Т. Василенко, Е. Г. Каша, Л. С. Хронина и многие другие.
Возвратились на производство пенсионеры. Вернулся на завод имени Войкова и 67-летний литейщик Р. Л. Шевцов, проработавший здесь свыше 40 лет.

— Вы защищайте Родину на фронтах, — говорил он, провожая двух сыновей в армию, — а я тут, в тылу, буду помогать Красной Армии.

Замечательно трудилась молодежь. Например, все десять членов комсомольского коллектива вагоноремонтного пункта Керченского железнодорожного узла были двухсотниками. Около 11 тыс. юношей и девушек города приняло участие во Всесоюзном комсомольско-молодежном воскреснике 17 августа 1941 г. Активно трудилась керченская молодежь и на воскреснике 7 сентября 1941 г. Заработанные деньги были переданы в фонд обороны.
Патриотический подъем трудящихся помогал успешно справляться с военными заказами. Так, завод имени Войкова получил задание обкома партии построить бронепоезд. За работу войковцы взялись с энтузиазмом. Начальник котельно-сборочного цеха Т. И. Тихонов, инженер Р. М. Батлер, мастера П. Н. Дымарь, Т. X. Забелин, А. Ф. Каштанов, Д. Т. Корьева, П. Я. Паршиков, Н. Л. и Ю. Л. Чучко в те дни, по существу, не уходили с завода. На предприятии не оказалось брони для обшивки поезда, но выручила рабочая смекалка: соорудили двойные стенки из толстого листового железа, а между ними залили бетон.
21 августа 1941 г. бронепоезд вышел из ворот завода. Сначала он сражался у Перекопа, затем охранял железнодорожную линию Симферополь — Альма, дрался до последнего снаряда на подступах к главной базе Черноморского флота. Когда получил тяжелые повреждения паровоз и кончились боеприпасы, команда бронепоезда вывела из строя все, что нельзя было захватить с собой, и ушла в Севастополь.
Другой бронепоезд—«Горняк» был построен на Камыш-Бурунском железорудном комбинате. Его паровозная бригада была сформирована из машинистов комбината И. А. Бакланова, Н. И. Никитенко, С. М. Орлова. 25 сентября 1941 г. бронепоезд направился к Севастополю и после довооружения принял участие в героической обороне города.
В конце июля 1941 г. завод имени Войкова получил ответственное задание правительства и Крымского обкома партии наладить выпуск противотанковой зажигательной смеси «КС». Вместе с руководителями, инженерами, мастерами завода сутками не уходили из цехов секретари Керченского горкома, представитель обкома партии Г. Т. Каранадзе. После многократных экспериментов жидкость «КС», наконец-то была получена. Вскоре войковцы отправили на фронт 100 т смеси в бутылках. Они изготовили и много другой военной продукции: 100 тыс. гранат «Ф-1», 250 огнеметов, 22 миномета, 3000 противотанковых мин, много противотанковых ежей, якорей для морских сетей против подводных лодок, металлических колпаков для дотов и т. д. На территории завода была организована ремонтная база по восстановлению вышедшей из строя боевой техники.
Заказы фронта выполняли и другие предприятия города. Камыш-Бурунский железорудный комбинат наладил производство мин, корпусов для снарядов, орудийных лафетов, а затем в кооперации с металлургическим заводом — минометов. Большая заслуга в этом главного механика комбината И. В. Хохлова, начальника механических мастерских И. Б. Криворотова, рабочих В. С. Божченко, Н. И. Климова, П. И. Мищенко, Н. В. Овчаренко, А. П. Стасюка, А. И. Ткачева и других. Мины, гранаты изготавливались на Керченском и Камыш-Бурунском судоремонтных заводах и табачной фабрике, зажигательные авиабомбы — на Керченском судоремонтном заводе, а в его деревообделочном цехе — снарядные ящики.
Судоремонтные заводы Керчи оперативно выполнили задание по переоборудованию многих рыболовецких судов для Азовской военной флотилии. Активное участие в этой работе приняли экипажи судов. Остальной рыболовецкий флот Керчи, тоже переведенный на военное положение, по заданиям командования 51-й армии и Азовской флотилии осуществлял доставку воинских грузов, нес дозорную службу.
Ни днем ни ночью ни на минуту не замирала кипучая, напряженная жизнь в Керченском порту и на примыкавшей к его широкому молу железнодорожной станции Керчь-1. До сотни вагонов ежесуточно загружалось доставленными на кораблях и судах боеприпасами, вооружением, продовольствием. Воинские грузы сразу же шли на фронт. Только за первые три дня октября 1941 г. транспорты и корабли Черноморского флота доставили для 51-й армии через пролив 16 713 человек и 128 орудий.
Керчане, как и все советские люди, активно включились в движение по оказанию материальной помощи фронту, принявшей самые разнообразные формы: отчисления от зарплаты, передача личных сбережений и драгоценностей, сбор теплых вещей, отправка посылок с подарками воинам и т. д. На 1 октября 1941 г. в фонд обороны от керчан поступило 974,7 тыс. рублей, в том числе 137,5 тыс. наличными. Кроме того, они внесли 2760 тыс. рублей облигациями и большое количество ценных золотых и серебряных изделий.
Успешно шел сбор теплых вещей и подарков для фронтовиков. Так, рабочие и служащие бочарного завода «Пролетарий» только за один день сдали на приемный пункт 26 полушубков, 45 пар ботинок, 10 пар валенок, а коллектив корабельной верфи Крымгосрыбтреста — 3 полушубка, 48 ватных брюк, 16 фуфаек. На 250 тыс. рублей подарков отправили на фронт комсомольцы города. Заботой и вниманием окружили керчане раненых воинов. Жизнь многим бойцам и командирам спасла кровь сотен добровольных доноров.
В условиях прифронтового положения Керчи потребовалось сосредоточение всей гражданской и военной власти, установление строжайшего порядка в городе. И в октябре 1941 г. в соответствии с решениями Государственного Комитета Обороны и бюро Крымского обкома ВКП(б) создается Керченский городской комитет обороны в составе первого секретаря горкома партии Н. А. Сироты (председатель), председателя горисполкома А. С. Осипчука, начальника горотдела НКВД П. А. Хваткова и начальника гарнизона контр-адмирала П. Н. Васюнина.
В городе началась эвакуация населения, предприятий, культурных ценностей. Эту работу с 1 августа 1941 г. возглавляла специальная комиссия. В первую очередь вывезли детей младшего возраста. Эвакуация населения была ускорена во второй половине октября, когда начались ежедневные налеты вражеской авиации, от которых больше всего страдали жители города.
Особенно жестокой бомбардировке Керчь подверглась 27 октября. Большие группы фашистских самолетов в течение нескольких часов, делая один заход за другим, обрушивали смертоносный груз на морской порт и железнодорожную станцию Керчь-1, пути которой примыкали к широкому портовому молу. Здесь скопилось немало судов и вагонов с военными грузами. От вражеских бомб взорвался тральщик «Делегат», груженный боеприпасами. Из всей команды в живых остался один старший механик А. И. Суздальцев, которого взрывной волной выбросило в море. Начали рваться боеприпасы на некоторых других судах, на молу, на станции Керчь-1. Погибло много людей.
В этой тяжелой обстановке железнодорожники во главе с начальником станции Б. Г. Роденко, проявляя самоотверженность, спасали все, что можно было еще спасти. С риском для жизни вели борьбу с огнем бойцы аварийно-восстановительного батальона и инженерно-саперной роты. Им удалось потушить несколько пожаров и перевести много вагонов с боеприпасами в безопасное место.
Не одну жизнь спасли в тот трагический день милицейские работники Р. У. Довбуш, С. Е. Нестерюк, К. Е. Шершнев и другие. Не покинули своего поста девушки-телефонистки городской станции, и связь во время налета не прерывалась.
Последствия вражеской бомбардировки были тяжелыми. Порт и станция Керчь-1 вышли из строя.
Фашистская авиация продолжала ежедневно бомбить город и переправы. 4 ноября в Керченском проливе вражеские бомбардировщики потопили теплоход «Рот фронт». Погибли почти шестьсот находившихся на его борту человек. Гитлеровцы безжалостно бомбили и расстреливали гражданское население у переправ в Капканах и Еникале.
В столь тяжелых условиях удалось эвакуировать 30 тыс. керчан и многих жителей других городов и районов Крыма, которые после перехвата врагом железной дороги севернее полуострова также переправлялись через Керченский пролив.
Организацией переправы занимались секретари Керченского горкома партии и уполномоченные областного комитета С. Н. Грачев, Н. А. Жуков, Л. Е. Спектор, П. Р. Ямпольский. Начальник Азово-Черноморского пароходства Г. А. Мезенцев, находившийся в те дни в Керчи, выделил для перевозок через пролив в общей сложности 15 морских судов. Для эвакуации колхозного и совхозного скота приспосабливались недостроенные и находившиеся в ремонте суда. Рабочие бочарного завода «Пролетарий» соорудили несколько самодельных плотов. С выходом из строя Керченского порта для перевозки военных грузов и оборудования был срочно приспособлен порт Камыш-Бурунского железорудного комбината.
В сентябре 1941 г. начались демонтаж и подготовка к перебазированию на восток оборудования промышленных предприятий Керчи. Первоначально демонтаж шел без остановки производства, а затем приступили к эвакуации основных цехов предприятий, и прежде всего металлургических гигантов — завода имени Войкова, Камыш-Бурунского комбината. Сложным и трудным было все — демонтаж, транспортировка и погрузка оборудования на неприспособленные суда. В Керченском проливе суда зачастую подвергались нападению фашистских самолетов.
Вот как готовился и проходил один из рейсов с оборудованием Камыш-Бурунского железорудного комбината. На рассвете одного из первых дней октября в порт Камыш-Бурун с потушенными огнями вошел и пришвартовался огромный океанский танкер «Вайян-Кутюрье». Несмотря на то что борт танкера высоко возвышался над причалом, погрузочные работы начались без промедления. Под руководством квалифицированного такелажника Д. Т. Корнева и ответственного за доставку оборудования на Урал И. Т. Бодяка погрузили турбины электростанции, детали и узлы экскаваторов и другие агрегаты. К вечеру, когда погрузка закончилась, на танкер поступил приказ взять дополнительно на буксир недостроенное судно, принявшее на борт зерно и около 500 раненых. В 2 часа ночи вышли в море. Спасательных средств танкер, не приспособленный для перевозки людей, имел очень мало. Десяток кругов и поясов раздали женщинам. Имевшийся на борту лес пошел на сооружение нескольких плотов. На танкере имелось всего лишь два зенитных пулемета. В районе Анапы в воздухе появился вражеский самолет. Выйдя в атаку, он прямым попаданием бомбы причинил судну, взятому на буксир, тяжелые повреждения, и оно начало тонуть. Рабочие и команда танкера, спустив на воду плоты и шлюпки, бросились спасать раненых. Пулеметчики меткой очередью сбили фашистский самолет, выходивший в новую атаку. Оборудование и большинство раненых были спасены.
К концу октября основное оборудование агломерационной фабрики, ГРЭС, Камыш-Бурунского комбината, экскаваторы, ценные материалы удалось отправить на Урал. Оборудование же томасовского, прокатного, ванадиевого и механических цехов, турбогенераторы и электрооборудование, инструментарий и ценные материалы завода имени Войкова шли в Магнитогорск, Новокузнецк, Губаху, Нижний Тагил. Домны, воздуходувное хозяйство и производственные постройки были взорваны. Эвакуировали и оборудование коксохимического завода имени Кирова (кроме коксовых батарей, которые пришлось разрушить). Только эти три предприятия отправили на восток около 30 тыс. т. грузов, для перевозки которых понадобилось 1800 вагонов.
В самую последнюю очередь демонтировались Керченский и Камыш-Бурунский судоремонтные заводы, осуществлявшие ремонт боевых и вспомогательных кораблей. Часть мелкогабаритного оборудования швейной фабрики, типографии, некоторых других предприятий была разобрана и запрятана на месте. Рыболовные суда после выполнения заданий командования Азовской военной флотилии по перевозке войск ушли на Кубань.

Керчь стала фронтовым городом.

Под тучами войны

К осени 1941 г. война докатилась до подступов к Крыму. Фашистское командование, учитывая важное стратегическое значение полуострова, стремилось как можно быстрее овладеть им. Захват его позволял гитлеровцам контролировать вход в Азовское море. Через Крым лежал путь на Кавказ. Полуостров был исключительно удобным для базирования авиации. Еще в августе 1941 г. Гитлер настоятельно потребовал от главнокомандующего сухопутными войсками продвигаться в направлении Крыма. Для захвата полуострова выделялись 11-я немецкая армия генерал-полковника Э. Манштейна и румынский горный корпус.
Оборона Крыма первоначально возлагалась на 9-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта П. И. Батова. Когда над полуостровом нависла угроза вражеского вторжения с суши, Ставка Верховного Главнокомандования 14 августа 1941 г. приняла решение о создании здесь Отдельной 51-й армии с непосредственным подчинением ее Ставке. Командующим армией был назначен генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, а его заместителем П. И. Батов. По решению Ставки в Крыму срочно формировались четыре стрелковые дивизии. Большую помощь в подборе командных и политических кадров, в создании партийных и комсомольских организаций в частях и подразделениях этих соединений оказали партийные и комсомольские органы области. Начальником политотдела 320-й дивизии, почти целиком укомплектованной крымчанами, в том числе жителями Керчи, был назначен секретарь Орджоникидзевского райкома партии г. Керчи С. Б. Белявский, инструктором — начальник политсектора рыбтреста С. А. Калганов, комиссарами полков — второй секретарь горкома партии П. И. Красников и секретарь Приморского райкома Д. Ф. Ермаков. Редактор газеты «Керченский рабочий» К. Г. Железняк возглавил дивизионную газету «На штурм врага», в которую был направлен и редактор заводской газеты Ф. Т. Гусаров. На политработу в дивизию ушли керченские коммунисты И. К. Буров, М. К. Матуш, Л. В. Перич, М. Г. Чередниченко, М. А. Яценко. С дивизией у керчан завязались тесные шефские связи.
На флангах Отдельной 51-й армии действовали Черноморский флот под командованием вице-адмирала Ф. С. Октябрьского и сформированная в его составе еще 20 июля 1941 г. Азовская военная флотилия под командованием капитана 1 ранга А. П. Александрова. С 13 октября 1941 г. флотилию возглавил контр-адмирал С. Г. Горшков. 1 сентября была сформирована Керченская военно-морская база (командир контр-адмирал П. Н. Васюнин). Определенные приказом Наркома Военно-Морского Флота СССР Н. Г. Кузнецова от 7 сентября 1941 г. ее границы простирались по берегу Черного моря от Анапы до Судака, по берегу Азовского моря — от Темрюкского маяка по Арабатской стрелке до Геническа. Кроме кораблей охраны рейда база включала 116-й отдельный артиллерийский дивизион из пяти береговых батарей, три зенитных дивизиона ПВО, 8-й местный стрелковый батальон, саперную роту, взвод противохимической обороны, а также службы: гидрографическую, наблюдения и связи, тыла, санитарную. В те дни в Керчи были сформированы 9-я бригада морской пехоты (командир полковник Н. В. Благовещенский, военком полковой комиссар Ф. В. Монастырский), 65-й зенитно-артиллерийский полк в составе 54-го, 56-го и 135-го дивизионов. Три батареи 135-го дивизиона были расположены на косе Тузла и в районе металлургического завода имени Войкова и Эльтигена, одна батарея 54-го дивизиона — на горе Митридат, две его другие — в городе Джанкое, а три батареи 56-го дивизиона — в Феодосии.

Осенью 1941 г. началась непосредственная борьба за Крымский полуостров. 12 сентября разведывательные группы противника появились на перекопском направлении. 15 сентября фашистские войска захватили Геническ, а на следующий день вышли к Чонгарскому мосту и Арабатской стрелке. Их попытки с ходу ворваться в Крым через Арабатскую стрелку были сорваны упорно оборонявшимися частями 276-й стрелковой дивизии генерал-майора И. С. Савинова при артиллерийской поддержке отряда кораблей Азовской флотилии в составе канонерских лодок «Дон», «Рион», № 4, трех сторожевых кораблей-тральщиков и четырех катеров-тральщиков.
24 сентября войска 11-й немецкой армии начали штурм Перекопа. Им противостояли соединения только что сформированной 51-й Отдельной армии, слабо оснащенной боевой техникой и артиллерией. После упорных пятидневных боев части ее оперативной группы вынуждены были отойти на Ишуньские позиции. 18 октября после тщательной подготовки враг перешел в общее наступление через Перекопский перешеек и Чонгар.
В этой сложной обстановке решением Ставки от 22 октября создается единое командование войск Крыма во главе с вице-адмиралом Г. И. Левченко. Его заместителем по сухопутным войскам назначается новый командующий 51-й Отдельной армией генерал-лейтенант П. И. Батов. Командованию войск Крыма были подчинены Черноморский флот и прибывшая из Одессы Приморская армия, которая подошла к Перекопскому перешейку 23 октября и сразу же вступила в бой. Только после десятидневного кровопролитного сражения фашистской группировке удалось прорвать и расчленить фронт советских войск. Ведя непрерывные бои с противником, Приморская армия (командующий генерал-майор И. Е. Петров) отходила к Севастополю. Войска Отдельной 51-й армии вели сдерживающие бои на керченском направлении.
4 ноября приказом командующего войсками Крыма были образованы Севастопольский и Керченский оборонительные районы.
В Керченский оборонительный район, возглавлявшийся командующим 51-й армией П. И. Батовым, входила Керченская военно-морская база под командованием контр-адмирала П. Н. Васюнина.
Несколько ранее, 20 октября, решением командующего Черноморским флотом в район Керченского пролива была направлена Дунайская военная флотилия (командующий контр-адмирал А. С. Фролов). Местом ее базирования стал порт Камыш-Бурун. Сюда прибыли монитор «Железняков», дивизион канонерских лодок («Красная Грузия», «Красный Аджаристан», «Красная Абхазия»), 46-й отдельный зенитный артдивизион, 6 бронекатеров, плавучая батарея № 4, 5 катеров-тральщиков, батальон морской пехоты, 17-я пулеметная рота, отдельная местная стрелковая рота и тыловые части.
С тяжелыми, изнурительными боями к Керченскому полуострову отходили соединения 51-й армии и вместе с ними — артиллеристы береговых батарей, которые вели огонь по противнику до выхода орудий из строя. Часть батарей 420-го артиллерийского дивизиона оказалась в окружении. Трое суток артиллеристы под командованием капитана В. Ф. Моздалевского дрались в тылу противника, уничтожив много его живой силы и 15 танков. Когда кончились снаряды, моряки уничтожили орудия и прорвали вражеское кольцо. Перейдя через Сиваш на Арабатскую стрелку, они вместе с присоединившимися к ним бойцами одного из батальонов 276-й дивизии вышли к Владиславовке. Сводный отряд численностью около 800 человек в результате упорного боя с фашистами пробился в район Керчи.
4 ноября обескровленные в тяжелых оборонительных боях соединения 51-й армии отошли к Ак-Монайским позициям, прикрывавшим путь на Керчь в самом узком месте перешейка. Трое суток они отбивали беспрерывные атаки противника, имевшего превосходство в артиллерии, танках и авиации. Приморскому флангу 51-й армии артиллерийским огнем оказывал поддержку отряд кораблей Азовской военной флотилии в составе канонерских лодок «Буг», «Днестр», «Дон», «Рион», сторожевых катеров «М0-0128» и «М0-0129», катера-тральщика «Чкалов». Советские воины стояли насмерть, проявляя героизм, стойкость и самоотверженность. Отчаянно дрались, например, моряки 1-го батальона 9-й бригады морской пехоты, в котором из 720 бойцов и командиров остались в живых 170.
Под натиском превосходящих сил врага 7 ноября Ак-Монайские позиции пришлось оставить. 9—10 ноября сильно поредевшие части 51-й армии отошли к окраинам Керчи. В течение недели армейские части вместе с моряками Керченской военно-морской базы при поддержке кораблей Азовской и Дунайской военных флотилий вели бои за город и оконечность Керченского полуострова.
Трое суток упорно сражались с противником у Камыш-Буруна (Аршинцево) части 9-й бригады морской пехоты, в подчинение которой были переданы 8-й отдельный стрелковый батальон Керченской военно-морской базы под командованием капитана А. Ф. Кибы и сводный батальон капитана В. Ф. Моздалевского. Морские пехотинцы, не раз переходившие в контратаки, уничтожили за эти дни около трех тысяч солдат и офицеров противника. Особенно отличились артиллеристы батареи 76-мм орудий Н. И. Дублинского, рассеявшее крупное скопление вражеской пехоты. Орудие под командованием В. П. Яцика метким огнем уничтожило штаб фашистского подразделения. Краснофлотец Иван Ларионов, один из оставшихся в живых в расчете, под сильным минометным огнем врага продолжал стрелять прямой наводкой. Отважно действовал политрук пулеметной роты 2-го батальона младший политрук Я. Е. Вовк. Во время отражения вражеских атак он всегда находился там, где было особенно тяжело, а ночью ходил в разведку и доставлял ценные сведения. До полутора десятков фашистов уничтожил командир отделения М. Г. Цыганков.
11 ноября приказом командующего войсками Керченского оборонительного района батальоны 9-й бригады морской пехоты были переданы в подчинение стрелковых дивизий, сражавшихся за Керчь.
Существенную поддержку сухопутным частям и морской пехоте, защищавшим город, оказывали береговая батарея № 29 Керченской военно-морской базы, плавучая батарея № 4 Азовской военной флотилии, артиллерия монитора «Железняков», канонерских лодок «Буг», «Днестр», «Рион» и других кораблей Азовской и Дунайской военных флотилий. Когда враг прорвался на гору Митридат, у подножия которой располагался командный пункт оборонительного района, и попытался закрепиться на ней, на его огневые точки обрушился удар корабельных орудий, заставивший многие из них замолчать. Поддержанные огнем моряков, подразделения 156-й дивизии полковника А. X. Юхимчука очистили Митридат. В донесении об этом в штаб оборонительного района говорилось: «Завязался ожесточенный ближний бой, вплоть до рукопашной схватки. Потеснив нашего правого соседа, противник подставил нам свой фланг и с большими потерями оставил Митридат и северо-западную окраину Керчи».
Самоотверженно сражались воины 106-й дивизии полковника А. Н. Первушина, 157-й дивизии полковника Д. И. Томилова, 825-го полка 320-й дивизии. Они без приказа не оставили ни одного рубежа. Вместе с воинскими частями дрались бойцы истребительного батальона и керченские ополченцы, влившиеся в состав 320-й стрелковой дивизии. А враг продолжал наседать. Из резерва он подтянул пехотную дивизию. Фашистские самолеты непрерывно бомбили позиции советских частей, Керченский порт и переправы через пролив. Когда стало ясно, что удержать Керчь не удастся, Ставка приказала отвести войска на таманский берег. Арьергардные части в упорных боях сдерживали противника, обеспечивая эвакуацию защитников города.
Переправу войск через пролив осуществляли Дунайская и Азовская военные флотилии и Керченская военно-морская база. По решению командующего Азовской флотилией контр-адмирала С. Г. Горшкова в район Керчи и пролива были направлены также все суда и плавсредства местных пароходств.
Эвакуация войск проходила в тяжелых условиях, под непрерывным огнем вражеской артиллерии и воздействием авиации. Канонерская лодка «Рион» в Керченском порту от бомб фашистских самолетов получила сильные повреждения. Самоотверженными усилиями команды удалось привести ее на таманский берег. Флотские командиры, посланные на все переправы, обеспечивали рациональное использование кораблей и плавсредств. Так, исключительную распорядительность и мужество проявил комендант морской переправы в Еникале, начальник штаба Дунайской флотилии капитан 2 ранга В. В. Григорьев.
В первую очередь вместе с медсанбатами и госпиталями переправлялась расстрелявшая все снаряды артиллерия. Только за один день 14 ноября были перевезены через пролив и установлены на косе Чушка около 400 орудий. Получив снаряды с артиллерийских баз Закавказского фронта, они усилили огневое прикрытие арьергардных частей на полуострове. Вслед за артиллерией в тот день через пролив было переправлено 15 тыс. бойцов и командиров.
От ударов с воздуха эвакуацию войск прикрывали истребительная авиация Черноморского флота, зенитчики 65-го артиллерийского полка Керченской военно-морской базы, зенитные средства кораблей Дунайской и Азовской военных флотилий. Геройски дрались в небе над Керчью летчики-истребители. Несмотря на подавляющее превосходство врага в самолетах, они смело бросались в бой.
Вот характерный пример. Когда группа до двадцати «юнкерсов» пыталась нанести удар по скоплению артиллерии, сосредоточенной в Еникале для переправы через пролив, навстречу ей устремились три краснозвездных истребителя. Сбив две вражеские машины, они снова набрали высоту для атаки. Но в это время в районе боя появились два «мессершмитта». С ними завязал бой лейтенант Шаронов, а его боевые товарищи тем временем подожгли еще один «юнкерс». В схватке с «мессерами» загорелся и самолет Шаронова. Передав на землю: «Я с вами, товарищи... Иду на таран», лейтенант на горящей машине врезался в головной бомбардировщик. Два других истребителя сбили еще по одному «юнкерсу». Беспорядочно сбросив бомбы, фашистские самолеты повернули обратно.
Отход войск 51-й армии прикрывала 106-я стрелковая дивизия (командир полковник А. Н. Первушин, военком полковой комиссар И. И. Баранов, начальник политотдела старший батальонный комиссар А. К. Урманов). Выполнив эту свою задачу, ее основные силы в ночь на 16 ноября отошли к причалам завода имени Войкова, погрузились на подошедшие корабли и переправились на Тамань. Обеспечивал эвакуацию дивизии полк майора А. М. Павловского. По численности он был не больше стрелкового батальона, но, постоянно маневрируя, умело имитировал крупную военную силу. И враг не рисковал. Это позволило подразделениям полка отойти к пристани Еникале, где их поджидали катера Керченской военно-морской базы. Почти следом за ними к берегу вышли группы наступавших гитлеровцев.
«Надо скорее отходить, — вспоминал А. М. Павловский. — И вдруг вижу: на песчаной отмели сорокапятка и два красноармейца, убитых возле нее. До самого моря тянули! Нет, думаю, ребята мои дорогие, не оставим гадам ваше орудие. Будет оно еще воевать в вашу память! Только рукою махнул, а бойцы уже спрыгнули с катера. Вмиг до отмели мы добежали, ухватились за правила — и бегом назад. С ходу вогнали сорокапятку на катер — отходи!» (См.: Первушин А. Н. Дороги, которые мы не выбирали. М., 1974, с. 114.)
Тут на помощь заградительным огнем пришла артиллерия с косы Чушка. Подразделения полка благополучно переправились через пролив.
Советские воины, вынужденные оставить крымскую землю, заявляли: «Мы обязательно вернемся!» Их твердая убежденность в конечной победе особенно ярко проявилась в увеличении притока заявлений в партию и комсомол.
Переправив войска на таманский берег, Керченская военно-морская база и Азовская военная флотилия, в состав которых вошли корабли расформированной 20 ноября Дунайской флотилии, всемерно стремились не допустить форсирования противником пролива. Батареи Керченской военно-морской базы и артиллерии 51-й армии наносили удары по расположенным на оконечности Керченского полуострова войскам 42-го немецкого армейского корпуса и появлявшимся в проливе вражеским судам. В условиях господства на море советского флота фашистское командование отказалось от попыток переброски своих войск на Тамань.
Приняв противодесантные меры, 51-я армия, подчиненная ей в оперативном отношении Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база, командный пункт которой находился в Тамани, начали подготовку к наступательной операции с форсированием Керченского пролива.

Мужество непокорённых

Захватив город, гитлеровцы сразу же начали устанавливать свой «новый порядок». Привлекая себе на службу изменников Родины и уголовные элементы, они сформи­ровали городскую управу и полицию, непосредственно подчинявшиеся немецкой комендатуре. В первом же при­казе гитлеровского коменданта говорилось: «Жителям Керчи предлагается сдать немецкому командованию все продовольствие, имеющееся в каждой семье». Затем керчанам было приказано зарегистрировать всю домашнюю птицу и скот. Пользоваться ими для своих нужд запре­щалось без особого разрешения оккупантов. Последовали распоряжения, запрещавшие выезд из города, передви­жение по дорогам, появление на улицах с наступлением темноты. Все жители обязаны были зарегистрироваться в комендатуре. Каждый из приказов сопровождался зло­вещим предупреждением: «За невыполнение — расстрел». Вскоре фашисты приступили к организованному ист­реблению населения. Варварством они превзошли всех захватчиков, которых знала Керчь за свою двадцати­шестивековую историю. Чудовищные злодеяния они на­чали с массового отравления детей школьного возраста. Явившихся по приказу немецкого коменданта в школу 245 учащихся отправили за город якобы на прогулку. Там озябших и проголодавшихся ребятишек накормили отравленными пирожками. Тем, кому «угощения» не хватило, просто смазали губы сильнодействующим ядом. Через несколько минут все дети погибли. Школьников старших классов вывезли на грузовиках за восемь кило­метров от Керчи и там расстреляли. Туда же потом при­везли трупы отравленных детей.
Жителям, зарегистрированным в гестапо, гитлеровцы приказали утром 29 ноября явиться на Сенную площадь с трехдневным запасом продовольствия. Явке подлежали все мужчины и женщины, независимо от возраста и состояния здоровья. Собралось свыше 7 тыс. человек. У них отобрали ключи от квартир, одежду, обувь, ценные вещи. В течение трех дней обреченных на смерть людей целыми семьями свозили к Багеровскому противотанковому рву и там расстреливали. 30 декабря 1941 г., после изгнания гитлеровских захватчиков из Керчи, было обнаружено, что ров длиной 1 км, шириной 4 м и глубиной 2 м был переполнен трупами керчан. Во дворе тюрьмы нашли груды бесформенных, изуродованных девичьих тел, дико и цинично истерзанных фашистами. По плану гестапо, на 3 января 1942 г. готовилось массовое уничтожение еще нескольких тысяч человек, и только освобождение города Красной Армией помешало осуществить эти кровавые замыслы.
В условиях жесточайшего террора в Керчи развертывал свою деятельность Крымский подпольный обком партии. Во главе его стал И. А. Козлов, член партии с 1905 г., имевший большой опыт подпольной работы. Ему пришлось находиться в подполье при царизме и во время гражданской войны — в Екатеринославе (Днепропетровске), Николаеве, Севастополе, Харькове. В Харькове он возглавлял губернский подпольный комитет. Перед войной И. А. Козлов работал инструктором Крымского обкома ВКП(б). Несмотря на тяжелую болезнь, полу-слепоту, мужественный большевик приступил к организации крымского подполья. Оно готовилось еще до оккупации. Для работы в тылу врага подбирались наиболее стойкие люди.
Членами подпольного центра стали старый большевик начальник Евпаторийского порта В. С. Колесниченко, секретарь Старокрымского райкома партии по кадрам Е. В. Ефимова, Н. В. Скворцов и Л. Н. Боруц из Симферополя. Все они перебрались в Керчь, устроились с жильем и работой. Для большей конспирации заключили фиктивные браки: И. А. Козлов с Л. Н. Боруц, В. С. Колесниченко с Е. В. Ефимовой. Последние приняли общую фамилию Костенко. И. А. Козлов стал П. И. Вагиным, кустарем-столяром, якобы еще до войны прибывшим в Керчь из мест заключения. Он будто бы устроился на работу в «Рыбакколхозсоюз», но вскоре был уволен за «контрреволюционный саботаж» с передачей материалов в трибунал.
На первом заседании подпольного обкома, состоявшемся 26 октября в Керчи, распределялись обязанности между его членами, обсуждался и утверждался план организации подполья, решались вопросы материального обеспечения. (ПАКО, ф. 1, оп. 27, д. 34, л. 1—4.)
Подпольщики получили указание обкома партии в целях конспирации первое время не проявлять активности. Но за полтора месяца первой фашистской оккупации подпольный обком сумел сделать многое. Он сплотил вокруг себя надежных людей, которые вели широкую агитационную работу, собирали сведения о противнике и фашистских прислужниках.
8 декабря подпольный обком, обсудив положение дел в городе, принял решение переходить к более активным действиям. Для усиления связи с населением И. А. Козлов и Н. В. Скворцов открыли столярную мастерскую. Она служила удобным местом для явок. Имелись и другие явочные квартиры в городе. Шла подготовка к созданию новой подпольной типографии, так как оборудованная перед оккупацией находилась в партизанском отряде Аджимушкайских каменоломен, связаться с которым не удалось. Через рабочих-войковцев И. А. Козлов приступил к подготовке диверсионных групп и вооружению их. Мероприятия врага активно саботировались. Все попытки оккупантов восстановить водопровод и электростанцию завода имени Войкова были сорваны.
Подпольщики получили разрешение на открытие комиссионного магазина. Это позволяло под видом скупки и перепродажи вещей завязывать связи с другими районами Крыма.
В вооруженную борьбу с захватчиками вступали керченские партизаны. Еще до оккупации под руководством городского комитета партии было сформировано два партизанских отряда — Старокарантинский и Аджимушкайский. Начальником партизанских отрядов Керченского полуострова назначается И. И. Пахомов, который досконально знал территорию полуострова — еще в 1919 г. сражался в рядах партизан Аджимушкайских каменоломен, затем служил в Красной Армии, перед увольнением в запас был комиссаром эскадрона. В предвоенные годы он работал председателем рыболовецкого колхоза.
Заблаговременно были подготовлены места дислокации, в каменоломни завезли оружие, продовольствие, воду.
Партизаны были полны решимости вести беспощадную борьбу с врагом. В принятой ими клятве говорилось: «...торжественно заявляю, что не дрогнет моя рука и сердце при выполнении священного долга перед Родиной в борьбе с гитлеровскими бандитскими полчищами. За поруганную землю нашу, за сожженные города и села, за пытки, насилия и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко и беспощадно. Я клянусь, что скорее умру в жестоком бою с коварным врагом, чем отдам себя, свою семью и весь наш народ в рабство и на уничтожение ненавистному фашизму. Я клянусь, что никакие пытки, никакие коварные методы не сломят моего духа, я никогда не выдам ни тайны отряда, ни тайны моей Родины».
6 ноября, когда враг стал приближаться к Керчи, в Аджимушкайские каменоломни с их сложным лабиринтом подземелья, с десятками ходов и выходов перешел партизанский отряд имени Ленина. Его составили рабочие заводов имени Войкова, имени Кирова, еникальские рыбаки. Через несколько дней к нему примкнули отрезанные от своих частей группа пулеметчиков и автоматчиков капитана М. Д. Молчанова и 13 моряков во главе с младшим лейтенантом А. В. Кобелецким. Теперь в нем насчитывалось более 60 человек. Возглавляли отряд коренные керчане: командиром был назначен М. А. Майоров, комиссаром — С. И. Черкез и начальником штаба — Н. И. Бантыш. С ними находился начальник партизанских отрядов Керченского полуострова И. И. Пахомов.
7 ноября ушел в каменоломни и Старокарантинский отряд, насчитывавший 41 человек. Командовал им председатель рудкома Камыш-Бурунского комбината А. Ф. Зябрев, комиссаром был назначен И. 3. Котло. В его рядах было много рабочих Камыш-Бурунского комбината, в том числе Н. Т. Гайдаров, И. 3. Грищенко, П. И. Мацюляк, Н. С. Юров. Входили в него и женщины, а также три подростка 15—16 лет — Владимир Дубинин, Иван Грищенко и Анатолий Ковалев, сыгравшие большую роль в сборе разведывательных данных. 12 ноября в отряд влилась группа бойцов Красной Армии в составе 51 человека во главе с командиром роты старшим лейтенантом А. Петропавловским и политруком Г. Корниловым. Это заметно повысило его боеспособность и организованность.
Старокарантинский отряд первую боевую вылазку совершил ночью 13 ноября. Группа из 30 бойцов под командованием А. Ф. Зябрева атаковала расположившийся поблизости от каменоломен штаб фашистского батальона. В ходе боя партизаны понесли тяжелую утрату — вражеская пуля сразила командира. Несколько бойцов получили ранения. Командование отрядом принял рабочий железорудного комбината С. М. Лазарев.
18 ноября у главного входа в каменоломни появилась рота вражеских солдат. В ответ на предложение выйти и сложить оружие партизаны открыли огонь и одного офицера убили, нескольких солдат ранили. Неоднократно гитлеровцы пытались проникнуть в каменоломни, но, встречая решительный отпор, каждый раз откатывались назад. Тогда они перешли к коварным приемам: заделывали выходы из шахт, взрывали проходы, а однажды пустили удушливые газы, отчего надолго вышли из строя 30 бойцов отряда.
Так продолжалось до середины декабря, когда враг, предприняв мощные взрывы, вновь попытался проникнуть внутрь каменоломен. Бой шел более суток. Пулеметно-автоматным огнем, гранатами, взрывами минированных участков партизаны уничтожили и ранили до 80 гитлеровцев. После этого фашисты больше не осмеливались спускаться в каменоломни. Они решили покончить с партизанами измором. Выселив всех жителей поселка и объявив поверхностную территорию каменоломен запретной зоной, каратели стали заделывать наглухо все выходы из подземелья, минировать подходы к ним, взрывать проходы шахт, выкуривать партизан газами. В результате отряд лишился выходов из шахт, оказался заблокированным под землей. Только юным партизанам-разведчикам иногда удавалось через узкие щели выходить на поверхность. В конце декабря Володя Дубинин принес в отряд радостную весть о том, что Камыш-Бурун освобожден десантными войсками Красной Армии. Вскоре он провел к партизанской базе группу саперов разминировать каменоломни. Но тут случилась беда. От взрыва мины у входа в подземелье Володя Дубинин погиб. Он посмертно награжден орденом Красного Знамени. Его именем названы улица, где жила семья Дубининых, школа, где учился юный герой, детская библиотека.
Выйдя из каменоломен, старокарантинские партизаны сразу же включились в восстановление родного города.

Отряд имени Ленина, перейдя в каменоломни, в короткий срок подготовился к предстоящей борьбе. Были заложены излишние внутренние ходы. В главных ходах устроили мощные каменные завалы и заложили фугасы. Партизаны построили две линии обороны — сплошные стены на расстоянии 8—10 м друг от друга, наладили телефонную связь. В галереях, по которым противник вероятнее всего мог проникнуть в каменоломни, оборудовали огневые точки. У выходов выставили секреты. Отряд был разбит на оперативно-боевые группы. Разведывательную группу возглавил партизан гражданской войны еникальский рыбак А. А. Сатири.
16 ноября, когда в подземелье стало известно о захвате врагом Керчи, состоялось совещание командного состава, а ночью того же дня — партийное собрание. Главными видами действий были определены ведение разведки и диверсионные акты.
Сыгранная следующей ночью боевая тревога показала готовность партизан к боям. Ждать пришлось недолго. 21 ноября гитлеровцы, изгнав из района каменоломен гражданское население, оцепили все выходы из них и спустились в подземелье. Партизаны встретили их сильным огнем. Понеся серьезные потери, каратели отступили.
На другой день в каменоломнях снова разгорелся жаркий бой. И на этот раз вражеские атаки были отбиты. Немало фашистских солдат погибло от взрыва фугасов. Гитлеровцы после этого перешли к длительной осаде катакомб. Закладывали камнем и цементировали основные входы и выходы, выставили у каменоломен часовых.
Наступили суровые дни борьбы в осаде. В отряде завели строгий распорядок жизни, установили жесткий расход продовольствия и воды. Начальником «водного режима» была М. Р. Молчанова, которая впоследствии геройски погибла при попытке взять воду из наружного колодца.
Несмотря на осаду, не прерывалась боевая деятельность отряда. Партизаны несли караульную службу у входов в каменоломни. Через выходы, еще не обнаруженные карателями, разведчики А. А. Носков, А. С. Зайченко, А. И. Кущенко, И. А. Небора во главе с А. А. Сатири поднимались на поверхность и добывали сведения о противнике. В разведку ходил и начальник штаба Н. И. Бантыш вместе с И. М. Голиковым, лучше всех знавшим лабиринты подземелья. Бойцы отряда каждую ночь нападали на гитлеровцев одновременно в разных концах поселка. 5 декабря разведчики приблизились к вражескому штабу, но были обнаружены часовым, поднявшим шум. Уничтожив его в перестрелке, партизаны вернулись в каменоломни.
Встревоженные активностью партизан, захватчики дополнительно направили для патрулирования у каменоломен конный отряд, вновь стали заваливать и замуровывать выходы из катакомб, и прежде всего так называемую круглую яму, откуда партизаны вели наблюдение. Оккупанты постоянно держали здесь караулы. Ночью выходы блокировались цепями автоматчиков. Выходить на поверхность становилось все труднее. Но и в этих условиях вылазки партизанских групп не прекращались. Вражеские разведчики предпринимали попытки проникнуть в катакомбы, но обычно они, понеся потери, возвращались ни с чем.
В двадцатых числах декабря советские войска на Тамани усилили обстрел и бомбардировку вражеских позиций на Керченском полуострове. 26 декабря партизанам стало известно о начале Керченско-Феодосийской десантной операции. Отряд был приведен в состояние боевой готовности. Утром 27 декабря 30 партизан четырьмя группами, разобрав завалы, вышли на поверхность и обстреляли гитлеровцев. На следующий день из катакомб вышло уже шесть групп. Уничтожив засевших в ближайших домах фашистских снайперов, бойцы устремились к дороге, по которой отходили вражеские обозы. Партизаны сожгли несколько автомашин и радиостанцию противника.
29 декабря отряд, выйдя всем составом на поверхность, в течение всего дня вел бой, нанося удары по отходившим колоннам врага. Партизаны уничтожили до сотни фашистских солдат и офицеров, шесть автомашин, захватили много повозок с боеприпасами и имуществом. Они освободили 25 заложников — жителей поселка, которых ожидала смерть. 30 декабря бойцы отряда захватили штабные документы немецкого полка и два фашистских знамени. В этих боях особенно отличились партизаны П. А. Балабан, В. Р. Войтенко, И. М. Голиков, Д. Г. Жужель, А. С. Зайченко, В. М. Иудин, И. П. Кизилов, А. В. Кобелецкий, Ф. Г. Косич, А. И. Кущенко, И. А. Небора, А. А. Сатири, Т. А. Сливец и С. Ф. Цуканов.
Партизанский отряд имени Ленина своими действиями в течение полутора месяцев сковывал в районе Аджимушкая немало вражеских сил, уничтожил гитлеровцев в два раза больше своей численности, причинил захватчикам серьезный материальный ущерб, а в конце декабря активно содействовал наступавшим советским войскам.
Пришло долгожданное освобождение. «И верится и не верится, и не знаешь — ты ли это или нет,— записал в дневнике начальник штаба отряда Н. И. Бантыш.—Кругом воздух, и стоишь во весь рост! Вынесли наверх и укрепили в скале наше отрядное партизанское знамя».
До подхода регулярных частей Красной Армии и формирования органов Советской власти партизаны оповестили население: «Настоящим штаб партизанского отряда имени Ленина объявляет, что с сего числа власть в районе переходит в его руки». Сразу же начался сбор трофейного оружия и имущества.
Советская Родина высоко оценила действия керченских партизан в 1941 г.: семь человек были награждены орденом Красного Знамени, четверо — орденом Красной Звезды, четверо — медалью «За отвагу» и свыше пятидесяти — почетными грамотами. Командир Старокарантинского отряда А. Ф. Зябрев посмертно удостоен ордена Ленина.

Десант высаживается на полуострове

7 декабря 1941 г., в ходе начавшегося разгрома фашистских войск под Москвой, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о проведении Керченско-Феодосийской десантной операции как составной части контрнаступления Красной Армии. Цель операции состояла в том, чтобы овладеть Керченским полуостровом и тем самым облегчить положение защитников Севастополя и создать условия для освобождения Крыма. Планировалось десантировать две армии Закавказского фронта (командующий генерал-лейтенант Д. Т. Козлов): 51-ю (командующий генерал-лейтенант В. Н. Львов) и 44-ю (командующий генерал-майор А. Н. Первушин). Высадка десантных войск возлагалась на Черноморский флот под командованием вице-адмирала Ф. С. Октябрьского и входившие в его состав Азовскую флотилию, возглавлявшуюся контр-адмиралом С. Г. Горшковым, и Керченскую военно-морскую базу, в командование которой с 23 ноября 1941 г. вступил контр-адмирал А. С. Фролов. В оперативном отношении флот был подчинен командующему фронтом.
Планом операции предусматривалось высадить основные силы 44-й и 51-й армий на северо-восточном, восточном и южном побережье Керченского полуострова от Арабатской стрелки до Феодосии. Главный удар предстояло нанести войскам 44-й армии с юга. Заняв Феодосию и Ак-Монайский перешеек, они должны были частью сил развернуть наступление в направлении Марфовки и во взаимодействии с войсками 51-й армии, высаженными на северо-восточное и восточное побережье, уничтожить всю группировку противника на Керченском полуострове.
Дивизии 51-й армии были сосредоточены в Темрюке и Кучугурах. Развернулась усиленная подготовка к операции. Корабли Азовской флотилии оборудовались для приема людей и обеспечения других нужд десанта. Для перевозки войск и техники было мобилизовано 77 рыбацких сейнеров, 176 байд, 58 баркасов. На все гражданские суда назначались коменданты и военкомы. Десантники обучались быстрой посадке на корабли и суда и высадке с них на берег. В «Памятке бойцу, идущему в десант», изданной политуправлением флота, подчеркивалось особое значение в достижении боевого успеха мужества, стойкости и решительности личного состава. Тщательно подбирались команды баркасов, предназначавшихся для первого броска. Сюда направлялись наиболее опытные и решительные командиры и бойцы. Полит-органы позаботились о том, чтобы на самых трудных участках находились коммунисты.
В ночь на 26 декабря корабли и суда Азовской флотилии, сведенные в пять отрядов, с десантными частями на борту вышли в море, рассчитывая подойти к местам высадки до рассвета. Однако поднявшийся сильный шторм помешал этому. Следовавшие на буксире небольшие рыбацкие суда заливало водой, обрывались буксирные тросы, в море уносило шлюпки, баркасы, байды. К месту высадки отряды прибыли в разное время, некоторые уже с наступлением рассвета. Поэтому десантирование в основном проходило под огнем противника. Высадить войска во всех намечавшихся пяти пунктах не удалось. И все же, несмотря на исключительно сложные условия, моряки и десантники, действуя самоотверженно, захватили плацдармы в районах мысов Зюк и Хрони.
Наиболее успешно действовал четвертый отряд (командир капитан 3 ранга В. М. Дубовов, военком старший политрук Н. А. Ахлюев). В его составе были канонерские лодки «Днестр» № 4, тральщики «Советская Россия» и «Белобережье», пароход «Ейск», буксир «Дофиновка» с баржей «Таганрог», 6 сейнеров. Отряд высаживал десантные подразделения в бухте Булганак. Моряки кораблей и судов действовали мужественно и находчиво. Как только тральщик «Советская Россия» старшего лейтенанта Н. А. Шатаева подошел к берегу, несколько краснофлотцев во главе с военкомом корабля политруком К. К. Кузьминым спрыгнули в воду и быстро закрепили швартовы, а затем, стоя в ледяной воде, помогли всем 450 десантникам сойти на берег. Через этот тральщик, подтянувшийся вплотную к берегу, стали сходить пехотинцы с других судов. Затем тральщик, несмотря на серьезные повреждения от попадания вражеских мин и снарядов, дошел до Темрюка и взял на борт бойцов второго эшелона десанта.
Для удобства высадки буксир «Дофиновка» подвел к берегу баржу «Таганрог», экипаж которой под руководством боцмана П. К. Сидоренко, работая в ледяной воде, сумел закрепить судно и затем под огнем противника обеспечил выход на берег танков. Несколько дней боцман Сидоренко бессменно находился на барже, ставшей небольшим причалом, на который высаживались десантники с подходивших кораблей и судов. Он оставил баржу только тогда, когда она была разбита вражескими минами и снарядами.
Канонерские лодки «Днестр» и № 4 поддерживали высадку десанта огнем.
К вечеру 26 декабря у мыса Хрони было высажено 4452 бойца и командира с тремя танками и четырьмя орудиями под командованием полковника И. П. Леонтьева.
Второй десантный отряд судов и кораблей (командир капитан 2 ранга В. С. Грозный, военком старший политрук Л. Ф. Михайлов) в составе канонерской лодки «Дон», сторожевых катеров «М0-0123» и «М0-0128», транспортов «Красный флот», «Пенай», буксира «Никополь» с баржей «Хопер», 2 самоходных шаланд, 16 сейнеров и 30 рыбацких лодок производил высадку войск в районе мыса Зюк. При подходе кораблей и судов к берегу вражеские береговые батареи открыли сильный огонь, но канонерская лодка «Дон» и сторожевые катера сумели подавить их. Несмотря на большую волну, удалось высадить несколько штурмовых групп непосредственно с сейнеров. Затем буксир «Никополь» подтянул близко к берегу баржу «Хопер», и высадка началась через нее. От баржи до берега десантникам приходилось идти в ледяной воде. В таких же условиях выгружались танки, орудия, минометы. К исходу 26 декабря у мыса Зюк было высажено 1378 десантников, доставлено на берег 3 танка, 3 орудия, 9 120-мм минометов. Первый отряд кораблей и судов во главе с капитан-лейтенантом Ф. П. Шиповниковым и старшим политруком П. Г. Шестаковым должен был высадить десант на побережье Казантипского залива, но из-за сильного шторма не сумел это сделать. Катеру-тральщику «Акула» и сейнеру «Декабрист» удалось высадить в районе мыса Зюк около трехсот десантников. При этом сейнер получил пробоину, а катер-тральщик разбился о камни.
В последующие дни в районе мысов Зюк и Хрони продолжалась высадка десантников вторых эшелонов четвертого и второго отрядов, а также перенацеленных сюда кораблей и судов первого, третьего (командир капитан-лейтенант А. Д. Николаев, военком старший политрук С. А. Моисеев) и пятого (командир капитан-лейтенант В. А. Иоссе, военком старший политрук И. Р. Рябых) отрядов. Всего к 30 декабря на северном побережье Керченского полуострова корабли и суда Азовской военной флотилии в условиях яростного сопротивления противника и сильного шторма высадили 6158 человек и выгрузили 9 танков, 10 орудий.
Одновременно с десантными действиями Азовской военной флотилии Керченская военно-морская база производила высадку войск 51-й армии южнее Керчи в районе Камыш-Бурун, озеро Тобечик. Ее 29 торпедных и 5 сторожевых катеров, 43 вспомогательных судна были сведены в три отряда, которые в ночь на 26 декабря в Тамани и Комсомольске приняли на борт десантные войска.
Перед десантированием основных сил в намеченный район на торпедных катерах группы, возглавлявшейся капитаном 2 ранга А. А. Мельниковым и батальонным комиссаром М. И. Любовичем, были направлены небольшие штурмовые отряды моряков базы для захвата и удержания пунктов высадки. В районе Старого Карантина и Эльтигена было высажено 74 человека. При этом особое мужество проявили команды торпедных катеров № 92 старшего лейтенанта Б. Г. Коломийца и № 115 старшего лейтенанта В. В. Иванчика. Однако из-за сильного сопротивления противника штурмовые отряды закрепиться здесь не смогли. У Эльтигена высадилось всего 19 десантников, которых возглавили майор И. К. Лопата и политрук И. Г. Шутов. Ведя неравный бой, горстка храбрецов удерживала захваченный клочок земли до тех пор, пока в живых остались лишь двое. Майору И. К. Лопате и матросу Н. Е. Сумцеву с наступлением темноты удалось пробиться к Камыш-Буруну, где к этому времени высадились основные силы десанта.
Получив данные о сильном противодействии противника у Старого Карантина и Эльтигена, контр-адмирал А. С. Фролов направил все три отряда в район Камыш-Буруна. Успех сил базы в значительной мере обеспечили действия первого отряда судов под командованием старшего лейтенанта И. Г. Литошенко. В район Камыш-Буруна отряд прибыл еще затемно. Первые подразделения десантников удалось высадить почти без потерь. Плацдарм был захвачен.
Затем, уже в светлое время, прибыли остальные отряды — второй во главе со старшим лейтенантом Г. И. Петровским и старшим политруком П. Г. Новожиловым и третий во главе с капитан-лейтенантом В. И. Евстигнеевым и старшим политруком Ф. И. Чернявским. Они подверглись сильному артиллерийско-минометному обстрелу и ударам авиации противника. Несмотря на это, большинство десантных судов при поддержке огня катеров и береговых батарей 140-го отдельного артиллерийского дивизиона Керченской военно-морской базы и 25-го корпусного артиллерийского полка 51-й армии во взаимодействии с ранее высадившимися подразделениями доставило войска на берег.
Места посадки прикрывал 65-й зенитно-артиллерийский полк. Зенитчики отбили 45 налетов авиации, сбили 3 и повредили 4 вражеских самолета.
К вечеру 26 декабря тремя отрядами было высажено около 2200 десантников.
27 декабря из-за сильного шторма высадка десантных войск не велась. Она возобновилась под утро 28 декабря. Первыми к камыш-бурунскому плацдарму подошли торпедные катера № 105 лейтенанта И. Н. Васенко и № 24 лейтенанта А. Ф. Крылова. Враг открыл по ним бешеный артиллерийский огонь. От прямого попадания снаряда на сто пятом взрывной волной выбросило за борт лейтенанта Васенко. Катер, объятый пламенем, начал тонуть. В эти критические минуты тяжелораненый старшина мотористов коммунист П. И. Долиновский, проявив исключительную волю, встал за руль и вывел катер на отмель.
В таком же положении оказался катер № 24. Лейтенант Крылов был вынужден и его направить на отмель. Оставшиеся в живых катерники влились в ударный отряд моряков, возглавляемый начальником штаба Керченской военно-морской базы капитаном 3 ранга А. Ф. Студеничниковым и военкомом старшим политруком Д. С. Калининым. Вскоре этот отряд первым вступил в Керчь.
Высадка войск на камыш-бурунский плацдарм продолжалась. С 26 по 30 декабря кораблями и судами Керченской военно-морской базы здесь было высажено 41225 человек, выгружено 47 орудий, 198 минометов, 229 пулеметов, 12 автомашин и много другой техники. Кроме того, 30 декабря сюда было доставлено около 2 тысяч десантников 44-й армии, которых не удалось высадить в районе горы Опук.
Несмотря на яростные атаки фашистов, советские воины прочно закрепились на керченском берегу. В районе Камыш-Буруна мужественно сражались воины 831-го полка 302-й стрелковой дивизии. Командиру полка майоpy А. М. Шариппо удалось собрать воедино оказавшиеся разрозненными при десантировании подразделения, которые, отбив многочисленные ожесточенные атаки врага, прочно удерживали занятый плацдарм и тем самым обеспечивали высадку свежих частей.
Геройски сражались морские пехотинцы. Десантный отряд моряков в районе мыса Зюк возглавлял старший политрук И. А. Тесленко. При подходе судов к мысу вражеские батареи и пулеметные точки открыли сильный огонь. Метрах в тридцати от берега накатная волна посадила сейнер на отмель. «Черноморцы, вперед!» — крикнул И. А. Тесленко и первым прыгнул в ледяную воду. Десантники, быстрым броском добравшись до берега, атаковали врага. Фашисты не выдержали рукопашной схватки и стали отходить. Первые сотни метров керченской земли были отвоеваны. Вскоре на помощь морякам подоспели армейские подразделения. В течение дня десантники отбили восемь ожесточенных атак противника.
Когда выяснилось, что штаб десантной группы не сумел высадиться, по общему решению командиров И. А. Тесленко принял командование высадившейся группой. Весь следующий день шел яростный бой с непрерывно атаковавшими частями противника. Плацдарм бомбили фашистские самолеты. Во время одной из вражеских атак И. А. Тесленко получил серьезное ранение в грудь, но продолжал руководить боем. Положение становилось все тяжелее. Большинство десантников были ранены. Иссякли боеприпасы и продукты. А враг продолжал наседать. Но никто из десантников не дрогнул. Выражая общее настроение, И. А. Тесленко твердо заявил: «Пока живы, с плацдарма не уйдем!» Особой стойкостью и отвагой отличались моряки. Получив «добро» командира на вылазку, моряки отбили шедший к мысу Зюк вражеский обоз с продовольствием и боеприпасами. Еще более дерзким был захват ими фашистской батареи, которая не давала покоя десантникам. Ночью, незаметно пробравшись по льду замерзшего Чокракского озера, морские пехотинцы во главе с Тесленко внезапно обрушились на врага. В результате яростной схватки орудия гитлеровцев оказались в руках десантников.
В момент захвата батареи И. А. Тесленко еще трижды ранило. Разыскав его в медсанбате, командующий 51-й армией генерал-лейтенант В. Н. Львов снял папаху и низко поклонился: «Спасибо, сынок». Старшему политруку, первому среди воинов, сражавшихся за Керчь, было присвоено звание Героя Советского Союза. В память об этих боях на вершине мыса Зюк стоит обелиск с надписью: «Морякам-десантникам Черноморского флота. 1941—1942 гг.» Корабли, проходя мимо обелиска, приспускают флаги.
Прочно удерживал занятый плацдарм в районе мыса Хрони сводный отряд под командованием полковника И. П. Леонтьева.
Части 51-й армии и морские пехотинцы, овладев плацдармами севернее и южнее Керчи, отбили натиск противника и завязали бои за их расширение. Враг вынужден был держать у мест высадки крупные силы, перебрасывая сюда все новые и новые подразделения из других районов побережья. Этим облегчалась высадка главных сил 44-й армии на юге полуострова.
Крупные силы Черноморского флота 29 декабря в четвертом часу ночи подошли к Феодосии. После короткого артиллерийского удара кораблей по берегу были высажены штурмовые отряды, которые, используя момент внезапности, быстро овладели важнейшими объектами порта. Вслед за ними начали высадку десантников крейсера «Красный Крым», «Красный Кавказ», эсминцы «Шаумян», «Незаможник», «Железняков» и другие корабли.
Десантные части, завязав ожесточенный бой, при огневой поддержке боевых кораблей флота к утру 30 декабря освободили Феодосию и продвинулись в северо-восточном направлении. К полудню следующего дня корабли и транспорты Черноморского флота доставили на феодосийский плацдарм более 23 тыс. бойцов, 127 орудий, 211 минометов, 34 танка, 316 автомашин и много других грузов 44-й армии.
Ночью из Краснодарского аэропорта на самолетах «ТБ-3» при низкой облачности вылетел парашютный батальон, чтобы высадиться в районе Арабата и перехватить Арабатскую стрелку. Несмотря на сложные погодные условия, десант успешно приземлился в заданном районе. К утру он захватил артиллерийскую батарею и развернул диверсионные действия на путях возможного отхода противника и его коммуникациях.
Керченская группировка врага оказалась под угрозой окружения. Стремясь избежать этого, фашистское командование стало срочно отводить свои войска на запад. В ночь на 30 декабря они оставили Керчь. Посланная тогда с камыш-бурунского плацдарма в разведку группа из 18 десантников во главе с капитаном 3 ранга А. Ф. Студеничниковым и старшим политруком Д. С. Калининым, обнаружив, что гитлеровцев в городе нет, проникла в самый его центр и водрузила над освобожденной Керчью Красное знамя. Вскоре состоялась первая встреча флотского комиссара Д. С. Калинина с руководителем Крымского подпольного областного комитета партии И. А. Козловым. Днем 30 декабря керчане радостно встречали войска, вошедшие в город.
Через Керчь к фронту шли все новые и новые части. Когда сильный мороз сковал пролив льдом, инженерные подразделения, произведя разведку, соорудили ледовую переправу. При этом особенно отличился 132-й инженерный батальон капитана П. Н. Никонорова.
К 6 января 1942 г. на крымский берег по льду перешло свыше 13 тыс. бойцов и командиров. Затем из-за начавшегося потепления движение приостановилось до 18 января. Когда опять похолодало, саперы с помощью группы керченских рыбаков во главе с А. С. Данильченко, который еще зимой 1920 г. помогал Красной Армии переходить из Крыма на Тамань, провели новую разведку льда. В ночь на 20 января ледовая переправа начала действовать. Она позволила в короткие сроки и без существенных потерь осуществить переброску значительной части войск из Тамани в Крым. Обеспечивали ее инженерные войска фронта во главе с генерал-майором А. И. Смирновым-Несвицким.
Советские войска, преследуя отступающего врага, продвинулись на запад на 100—110 км и освободили весь Керченский полуостров. По оценке командующего 11-й немецкой армией Э. Манштейна, для его войск возникла смертельная опасность. Взбешенный Гитлер приказал командира 42-го армейского корпуса генерала Шпонека, соединения которого, побросав всю артиллерию, бежали из-под Керчи, предать военному суду. Только после прекращения наступления на Севастополь и спешной переброски оттуда двух дивизий на помощь керченской группировке Манштейну удалось приостановить продвижение 51-й армии на рубеже Киет (Победное), Новая Покровка, Коктебель.
По своим масштабам Керченско-Феодосийская десантная операция была самой крупной из морских десантных операций Великой Отечественной войны. Ее успех привел к улучшению общей обстановки для войск Красной Армии, особенно на юге. Она способствовала срыву второго наступления врага на Севастополь, лишила немецко-фашистское командование возможности использовать Керченский полуостров как плацдарм для броска на Кавказ. Красная Армия и Военно-Морской Флот получили ценный опыт высадки войск с моря в условиях сильного противодействия противника.
В ходе этих успешных боев ярко проявились высокие морально-боевые качества бойцов и командиров. Газета «Правда» в передовой статье «Наша победа в Крыму», посвященной Керченско-Феодосийской операции, 31 декабря писала: «Новая победа Красной Армии является свидетельством величайшего мужества, исключительного героизма советских воинов, их всесокрушающего наступательного порыва в борьбе за освобождение родной земли от иноземных поработителей». Многие воины, отличившиеся в десантной операции, удостоились орденов и медалей. В числе награжденных были батальонный комиссар Д. С. Калинин, старшина И. И. Калиниченко, младший сержант В. К. Кравченко, старший лейтенант И. Г. Литошенко, майор И. К. Лопата, краснофлотец Н. Е. Сумцев, медсестра В. Н. Филатова, а также многие славные керченские рыбаки, участвовавшие на своих судах в высадке и перевозке войск.

28 января 1942 г. по решению Ставки был создан Крымский фронт, в состав которого вошли войска, расположенные на Керченском и Таманском полуостровах, в районе Краснодара. Фронту были подчинены силы Севастопольского оборонительного района, Черноморский флот, Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база.

В прифронтовых условиях

Сразу же после освобождения Керчи и полуострова были приняты меры по восстановлению партийных, советских, комсомольских и хозяйственных органов. 31 декабря состоялось первое заседание оргбюро Керченского горкома партии, образованного областным подпольным центром.
Были созданы оргбюро трех керченских, Ленинского и Маяк-Салынского райкомов партии, а также советских и комсомольских органов.
Секретарями райкомов партии города стали вчерашние партизаны Н. И. Бантыш, И. 3. Котло, а также направленный Севастопольским горкомом в Керчь секретарь Корабельного райкома партии Л. А. Сервайский. На руководящую работу были назначены бывшие партизаны С. М. Лазарев, Д. Г. Жужель, А. И. Кущенко, В. А. Жученков, А. О. Ашеров, Н. Г. Баранов, Ф. Т. Болюков, В. Р. Войтенко, В. Е. Дьяченко, И. А. Киселев, И. С. Корнеев, А. А. Сатири, Т. А. Сливец, Ф. С. Федяков, 3. Д. Шульгин, Н. С. Юров и другие. Командированный в Керчь секретарь Корабельного райкома ВЛКСМ Севастополя Андрей Белан возглавил городскую комсомольскую организацию. Бывший начальник партизанских отрядов Керченского полуострова И. И. Пахомов вошел в состав оргбюро горкома партии и возглавил Госрыбтрест. Некоторые работники возвратились из эвакуации.
К середине января 1942 г. руководящие органы в основном были укомплектованы.
В начале января из Новороссийска в Керчь переехал Крымский обком ВКП(б). 4 марта бюро обкома ВКП(б) утвердило новый состав городского комитета, обороны Керчи: секретарь горкома партии Н, А. Сирота (председатель), председатель исполкома городского Совета И. И. Антилогов, начальник горотдела НКВД П. А. Хватков и командир Керченской военно-морской базы контр-адмирал А. С. Фролов. К 20 февраля на освобожденной территории Керченского полуострова было создано 38 партийных организаций, в которых состояло 986 коммунистов, в том числе в Керчи — 756. (См.: Крым в период Великой Отечественной войны 1941—1945. Сборник документов и материалов. Симферополь, 1973, с. 103.)
Партийные организаций поднимали трудящихся на восстановительные работы, наиболее полное использование возможностей оказания помощи фронту.
С 3 по 10 января 1942 г. с большим патриотическим подъемом прошли митинги и собрания керчан с вопросом «Текущий момент и задачи населения освобожденной территории». Этой теме было посвящено выступление по радио секретаря Керченского горкома Н. А. Сироты.
4 февраля состоялось собрание областного и городского партийного актива с докладом первого секретаря обкома В. С. Булатова «О текущем моменте и задачах парторганизаций». Затем более сорока докладчиков выступило на собраниях трудящихся Керчи и сельских районов. 13 февраля прошло городское собрание комсомольцев и молодежи. Из номера в номер призывала рабочих и служащих напрячь все силы на помощь фронту газета «Керченский рабочий», продолжавшая выходить с 3 января 1942 г.
В Керчи несколько дней находилась делегация героического Севастополя во главе с секретарем горкома А. А. Сариной. Рассказы членов делегации о жизни и борьбе севастопольцев звали керчан на боевые и трудовые подвиги. Лозунгом керчан стало: «Работать так, как дрались за Керчь героические воины нашей армии и флота».
Под руководством партийных организаций в городе начались работы по возрождению разрушенного хозяйства. В первую очередь восстанавливалось то, что было непосредственно связано с обслуживанием фронта, и прежде всего железнодорожный транспорт. Уже через два дня после освобождения в Керчь из Камыш-Буруна прибыл небольшой железнодорожный состав. Ровно в 6 часов утра 2 января первый поезд под красным флагом вышел из города в Салынь (Чистополье), чтобы вывезти оттуда раненых воинов. Восстановительные работы на железной дороге возглавил П. М. Зернов, а эксплуатационную службу — В. Г. Панасенко. Большую изобретательность и находчивость проявляли вагоноремонтники, руководимые А. С. Кузьмичем и В. Ю. Кононовым. В частности, они поднимали со дна бухты и ремонтировали разбитые вагоны, платформы, цистерны.
Прямо на путях, под открытым небом, вводились в строй паровозы. Железнодорожники восстановили водокачку, решившую судьбу водоснабжения города. Крымский обком партии докладывал Центральному Комитету ВКП(б), что железнодорожники с помощью рабочих Камыш-Бурунского комбината, завода имени Войкова, воинских подразделений уже в январе восстановили ведущую к фронту линию от Керчи до станции Семь Колодезей, а в феврале — до станции Алибай (Бранное Поле) общей протяженностью 70 км. К концу февраля было отремонтировано 12 паровозов и 322 вагона, а к апрелю — 506 вагонов. (См.: Крым в период Великой Отечественной войны 1941— 1945, с. 90, 104.)
Работать приходилось в непосредственной близости от фронта, часто под бомбежкой вражеских самолетов, особенно усилившейся с конца апреля. Фашистская авиация непрерывно наносила удары по станциям Керчь, Камыш-Бурун, Алибай, Семь Колодезей. Во время одного из налетов начался пожар на военной нефтебазе. Железнодорожники вместе с воинскими подразделениями и пожарниками, проявив самоотверженность в борьбе с огнем, с большим трудом сумели спасти доставленное через пролив горючее. Не раз отмечалось мужество паровозных бригад П. В. Дмитриенко, Н. Ф. Кондаурова, Н. Н. Масекина, Б. Г. Роденко, В. К. Самойлова, В. А. Худошина, обслуживавших фронт. Две трети работников узла станции Керчь на 1 мая 1942 г. являлись стахановцами и ударниками.
С исключительным напряжением в тяжелых прифронтовых условиях трудились керченские портовики, руководимые начальником порта А. С. Полковским и главным инженером И. Л. Михайликом. Еще не было возможностей, чтобы полностью восстановить Керченский порт,разрушенный вражеской авиацией в 1941 г., но он уже с 10 февраля открыл навигацию. Основной поток военных грузов принял на себя Камыш-Бурунский порт, где к началу февраля благодаря самоотверженности и изобретательности рабочих, техников и инженеров, возглавляемых В. А. Жученковым, удалось пустить два электрических и два паровых портальных крана, оборудовать два причала. Через Камыш-Бурунский порт Крымский фронт получал танки, тяжелые орудия и другую технику и вооружение.
Портовики, нередко работая под бомбежкой, показывали примеры настоящей отваги и мужества. В один из январских дней фашистские бомбардировщики совершили налет на скопившиеся у причалов порта и на рейде корабли. От прямого попадания бомбы на судне «Профинтерн», груженном боеприпасами, вспыхнул пожар. Транспорту и находившимся рядом кораблям грозила гибель. Но экипажу судна и портовикам, руководимым А. С. Полковским, удалось потушить огонь и спасти судно. В начале февраля в Камыш-Бурунский порт прибыл за ранеными теплоход «Абхазия». Но из-за тяжелой ледовой обстановки подойти к причалу ему не удалось. Тогда экипаж и медперсонал, несмотря на непрерывные налеты авиации противника, стали переправлять раненых на борт судна прямо по льду.
Для разгрузки Камыш-Бурунского порта было решено приспособить для приема транспортных судов морской причал завода имени Войкова. 9 марта сюда из Новороссийска на буксире ледокола «Торос», корабля «Кубань», морских буксиров «ОП-15» и «Перванш» в сопровождении пяти сторожевых катеров и базового тральщика был направлен плавучий док с погруженными на него десятью паровозами, сорока вагонами и железнодорожным оборудованием. Переход занял двое суток. Караван в пути многократно подвергался налетам вражеской авиации, но корабельные зенитчики и истребители помешали врагу вести прицельное бомбометание. Ценный груз был доставлен к причалу завода имени Войкова. При разгрузке одна из фашистских бомб угодила в док, но, к счастью, не разорвалась. Доставленные паровозы и вагоны были отправлены на железную дорогу для перевозки войск, три локомотива использовали для постройки бронепоезда.
В общей сложности Камыш-Бурунский и Керченский порты и причал завода имени Войкова за четыре с половиной месяца переработали до 4 тыс. судов. (ПАКО, ф. 1, оп. 1, д. 2147, л. 14.) Черноморский флот и Азовская флотилия с 29 декабря 1941 г. по 13 мая 1942 г. доставили в порты Камыш-Бурун и Керчь свыше 260 тыс. человек, 1596 орудий, 629 танков, 8128 автомашин, тракторов, прицепов и другие грузы. (См.: История второй мировой войны 1939—1945. М., 1975, т. 4, с. 323.)
Принимались срочные меры по восстановлению промышленных предприятий. Уже 6 января оргбюро горкома партии обсуждало вопрос о работе завода имени Войкова.
Бюро областного комитета ВКП(б) в решении от 13 января записало: «Принять необходимые меры к максимально скорейшему восстановлению и пуску предприятий, могущих выполнять оборонные задания и обслуживать нужды армии и населения». В постановлении были намечены первоочередные мероприятия по выполнению этой задачи.
Первые итоги восстановительных работ в промышленности рассматривались на бюро горкома 23 января, на совещании областного и городского партийного актива 4 февраля. Пристальное внимание уделялось этому и в последующем. В результате уже в конце февраля 1942 г. в промышленности Керчи работало 9271 человек, а к началу мая — 13 тыс. рабочих. (ПАКО, ф. 1, оп. 1, д. 2147, л. 15; Крым в период Великой Отечественной войны 1941—1945, с. 104.) С середины января основные промышленные предприятия города приступили к выполнению военных заказов.
Арсеналом Крымского фронта стал завод имени Войкова. Самоотверженным трудом войковцы в кратчайший срок восстановили котельную, небольшой электродвигатель, пустили в ход ремонтно-механический и железнодорожный цеха, кузнечную, литейную и слесарную мастерские. Они ввели в строй трамвайную линию, связывающую завод с городом. Но электроэнергией она не могла быть обеспечена, поэтому рабочие под руководством начальника железнодорожного цеха, бывшего партизана Ф. Т. Панкратова восстановили два разбитых вражескими бомбами заводских паровоза и поставили их на трамвайные рельсы в качестве тягачей.
В цехах и мастерских завода был налажен ремонт боевой техники, вооружения и тракторов, а также изготовление шанцевого инструмента. Только за два месяца войковцы вернули на фронт 50 отремонтированных танков и тягачей, столько же орудий и минометов. Вскоре они получили задание построить бронепоезд. Его сооружали по частям в различных цехах. Общее руководство работами осуществлял П. Н. Иванов. Наладили термитную обработку листовой стали для обшивки паровозов. Бронепоезд еще не был готов, а его 75-мм орудия уже участвовали в отражении налетов фашистских самолетов. В критические майские дни 1942 г. бронепоезд «Керченский рабочий» оказывал эффективную помощь нашим войскам в сдерживании натиска врага.
Упорно трудились на восстановлении предприятия рабочие Керченского судоремонтного завода. Они в сжатые сроки ввели в строй котельную, механический, литейный, модельный, деревообрабатывающий, слесарный, электромонтажный и кузнечный цеха. Уже к началу февраля ими было отремонтировано 14 военно-транспортных судов. Поначалу суда ремонтировались на плаву, а к апрелю был восстановлен и док. За короткий срок бригады рабочих под руководством Н. М. Гулимова и И. Е. Шевченко выполнили важный заказ фронта по изготовлению танковых санок для перевозки пехоты.
Успешно возрождался Камыш-Бурунский судоремонтный завод. Ремонт рыболовецких судов начался на корабельной верфи Рыбтреста. В механическом цехе табачной фабрики ремонтировалось вооружение, здесь же изготавливался шанцевый инструмент. Почти полностью работали для нужд фронта бочарный завод, промкомбинат, промыслово-кооперативные артели имени Клары Цеткин, «Работник», «Соцбыт», «Гарантия», «Красный Октябрь», «Пищепром».
Всего с января по 15 мая 1942 г. предприятия Керчи отремонтировали 7 тыс. винтовок, 215 пулеметов, 35 орудий, 80 минометов, 50 танков и тягачей, изготовили десятки тысяч мин и гранат, 5 тыс. т металлоконструкций, 1800 противотанковых ежей, 20 тыс. лопат, много другого инженерного и саперного имущества. (ПАКО, ф. 1, оп. 1, д. 2147, л. 15.)
На Керченском полуострове начали работу рыбокомбинат, Еникальский, Камыш-Бурунский и Чигинский рыбозаводы, Керченская и Крымская моторно-рыболовные станции и 10 рыбацких колхозов. Удалось восстановить небольшие электростанции на Камыш-Бурунском комбинате, бочарном и судоремонтном заводах, табачной фабрике, водопровод, телефонную и телеграфную связь, радиоузел и радиотрансляционную сеть. Для обеспечения насущных нужд населения и армии в первые же дни января были введены в строй пекарни и мельницы. Налаживалась работа предприятий общественного питания и бытового обслуживания, медицинских учреждений, культпросветучреждений. Братскую помощь населению освобожденного Керченского полуострова оказали трудящиеся Краснодарского края и Армении, приславшие продовольствие и предметы первой необходимости.
Участие керчан в оказании помощи фронту носило разнообразные формы. Многие сотни горожан ежедневно трудились на строительстве оборонительных сооружений. Предприятия Керчи принимали шефство над госпиталями. Только комсомольцы города собрали для них более 16 тыс. различных предметов, в том числе 850 кроватей, 450 простыней, 1000 пар белья. По путевкам горкома ВЛКСМ ежедневно к раненым направлялись 140—150 человек. В госпиталях по двенадцать и более часов в сутки работали две молодежные санитарные дружины, а на железнодорожной станции несколько звеньев участвовали в приеме санитарных поездов. Над каждым госпиталем шефствовали одна-две комсомольские организации и школы. Неоценимую помощь оказывали раненым доноры, которых в городе насчитывалось более 260 человек. Некоторые из них сдавали кровь по нескольку раз.
7 февраля 1942 г. бюро горкома партии поддержало почин керченских комсомольцев в сборе средств на строительство танковой колонны имени ВЛКСМ. 15 февраля состоялся общегородской комсомольский воскресник, в котором участвовало 7400 юношей и девушек. Заработанные ими средства пошли в фонд танковой колонны. Всего в этот фонд было собрано более 300 тыс. рублей. (ПАКО, ф. 48, оп. 1, д. 519, л. 51; д. 521, л. 5; ф. 147, оп. 1, д. 364, л. 3.)
Активно прошла среди населения города, Ленинского и Маяк-Салынского районов подписка на Государственный военный заем 1942 г. Только в Керчи она составила 4 млн. 560 тыс. рублей. (См.: Крым в период Великой Отечественной войны 1941— 1945, с. 122, 133.)
Город жил и трудился в тяжелых прифронтовых условиях. Налеты вражеской авиации становились все более ожесточенными. За первые три месяца и десять дней апреля 1942 г. в Керчи было разрушено и повреждено около 150 зданий, вокзал, 600 метров железнодорожного полотна, тысячи метров линий электропередачи, телефонной и телеграфной связи. Около 400 керчан погибли и 500 были ранены. (См.: Крым в период Великой Отечественной войны 1941—1945, с. 129,130.)
На совместном заседании областного и городского партийного актива было решено основные предприятия и большую часть населения с середины апреля перевести в каменоломни. Городской комитет обороны призвал трудящихся Керчи на яростные вражеские бомбардировки «ответить еще большим укреплением дисциплины, соблюдать спокойствие и организованность, обеспечивая и впредь нормальную работу своих предприятий, учреждений и организаций, работать не покладая рук, днем и ночью, давать еще больше продукции фронту». ( ПАКО, ф. 48, оп. 1, д. 521ж, л. 1.) В каменоломнях был организован своего рода подземный промышленный комбинат: керчане делали корпуса гранат и минометы, изготовляли шанцевый инструмент, инвентарь для госпиталей, шили и ремонтировали воинскую обувь и одежду. Сюда же переместились областные и городские руководящие органы. Немало усилий от них требовала организация снабжения и медицинского обслуживания населения, особенно жителей, укрывшихся под землей.
В начале мая 1942 г. фронтовая обстановка на Керченском полуострове резко ухудшилась. Противник перешел в наступление. Его натиск все более нарастал. Фашистская авиация бомбила Керчь неистово, не считаясь с элементарными нормами международного права. Несмотря на то что над госпиталем, расположенным в гостинице «Керчь», развевался флаг Красного Креста, вражеские самолеты прицельно сбрасывали на него бомбы.
Город, подвергавшийся непрерывным бомбардировкам, был охвачен огнем. А вскоре он вновь стал ареной ожесточенных боев с наступавшими немецко-фашистскими войсками.

Эвакуация

В течение февраля — апреля 1942 г. войска Крымского фронта при поддержке Черноморского флота и Азовской флотилии вели наступательные бои с целью прорвать вражескую оборону и выйти с Керченского полуострова в остальную часть Крыма. В феврале соединения 51-й армии, действовавшей на правом фланге фронта, потеснили противника. Он оставил на поле боя 120 орудий, 10 шестиствольных минометов, много другого оружия и снаряжения. Но развить успех тогда не удалось.
Советские войска упорно атаковали врага в марте— апреле. В ряде случаев гитлеровцы переходили в контратаки. Так, 20 марта немецко-фашистское командование, рассчитывая на внезапность, бросило в бой свежую 22-ю танковую дивизию. В течение дня она несколько раз предпринимала атаки, но, потеряв 50 танков, так и не добилась успеха. Противнику пришлось отвести ее в тыл для пополнения.
Серьезные потери понесли и другие вражеские соединения. Однако прорвать оборону фашистских войск не удалось. Это в значительной мере объяснялось господством немецко-фашистской авиации в воздухе. Весной 1942 г. в Крыму были сосредоточены основные силы 4-го воздушного флота и 8-й авиакорпус генерала Рихтгофена, насчитывавшие более 600 боевых самолетов. (См.: Иванов П. Н. Крылья над морем. М., 1973, с. 184; История СССР, 1975, № 2, с. 74.) Фашистская авиация постоянно наносила удары по расположению и коммуникациям советских войск, портам, переправам, кораблям и транспортам, производила минирование Керченского пролива. С 7 апреля по 12 мая на сброшенных ею минах подорвалось 14 советских судов. ( Центральный военно-морской архив (далее — ЦВМА), ф. 142, д. 23002, л. 78.)
Крымский фронт был вынужден временно перейти к обороне. Его войска продолжали сохранять боевые порядки, рассчитанные на ведение наступательных действий. Однако наступление все откладывалось, а необходимых мер по созданию глубоко эшелонированной, хорошо оборудованной в инженерном отношении обороны принято не было. Между тем противник готовился к нанесению ударов, чтобы выбить советские войска с Керченского полуострова и затем обрушить все свои силы на Севастополь.
Во второй половине дня 7 мая фашистская авиация предприняла массированные налеты на боевые порядки Крымского фронта, на штабы и тылы его войск, а ранним утром 8 мая враг перешел в наступление. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки он силами двух пехотных и одной танковой дивизий при поддержке большого числа пикирующих бомбардировщиков обрушил свой главный удар против двух стрелковых дивизий первого эшелона 44-й армии (командующий генерал-лейтенант С. И. Черняк), занимавшей полосу вдоль Феодосийского залива, и одновременно высадил десант в тылу этих войск. Дивизии первого эшелона не выдержали натиска противника. Оборона 44-й армии была прорвана по фронту в 5 км и в глубину до 8 км. На остальных участках атаки противника были отбиты.
Попытка командования Крымского фронта организовать контрудар не удалась. Должных резервов оно не имело, а для перегруппировки втянутых в бои войск не хватило времени. Многие части понесли большие потери от вражеской авиации на марше. 9 мая противник ввел в бой всю ударную группировку и, сломив сопротивление частей 44-й армии, прорвал главную полосу обороны на левом крыле Крымского фронта. Заняв Арма-Али (Батальное), он устремился к Керчи, а часть своих сил повернул на север с целью ударами во фланг и тыл 51-й армии (командующий генерал-лейтенант В. Н. Львов) и 47-й армии (командующий генерал-майор К. С. Колганов) окружить советские войска.
Учитывая сложившуюся здесь обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования утром 10 мая приказала командованию фронта отвести войска на Турецкий вал и организовать там упорную оборону. Но оно, потеряв устойчивую связь с армиями, не сумело справиться с этой задачей. На направлении главного удара противник, тесня соединения 44-й армии, к исходу 10 мая вышел к Турецкому валу. 11—12 мая здесь шли упорные бои за господствующие высоты.
В это же время войска 51-й армии отражали фланговый удар танковых и пехотных соединений врага в районе Семисотки, Огуз-Тобе (Красноармейское). В результате их контрударов танковый клин врага был срезан, он понес серьезные потери. Противнику не удалось окружить 51-ю и 47-ю армии, но отходившие войска несли большие потери от действий вражеской авиации. Прочно закрепиться на Турецком валу они не смогли.
13 мая танки и пехота противника прорвали оборону на центральном участке Турецкого вала и повели наступление на Булганак (Бондаренково) и Керчь. Советское командование оказалось перед необходимостью эвакуации войск с Керченского полуострова. Эту задачу приходилось решать в исключительно сложной обстановке, так как отход частей и соединений фронта был неожиданным и каких-либо подготовительных мероприятий до этого не проводилось. Прибывший на полуостров главнокомандующий войсками Северо-Кавказского направления Маршал Советского Союза С. М. Буденный отдал приказ все свободные суда, пригодные для переправы через пролив, независимо от их принадлежности, под охраной катеров и тральщиков немедленно отправить в Керчь. Начальником переправы назначался командир Керченской военно-морской базы контр-адмирал А. С. Фролов.
К исходу 14 мая противник ворвался на западную окраину Керчи, овладел горой Митридат, Солдатской слободой и вышел к морю, отрезав тем самым крепость Ак-Бурну от войск, отходивших к Еникале и Жуковке. Нужно было во что бы то ни стало задержать врага, чтобы обеспечить эвакуацию войск. Упорные бои в Керчи вели части 44-й армии. В районе Аджимушкай, Колонка, металлургический завод имени Войкова дрались 1-й запасной полк Крымского фронта, 26-й Краснознаменный и 95-й пограничный полки, сводные отряды под командованием полковника Д. С. Куропатенко, подполковников П. М. Татарчевского, И. М. Пашкова, А. Т. Кияшко и другие части. Севернее сражались воины 51-й армии. В этих боях особенно отличились построенный рабочими Керчи бронепоезд № 74 под командованием майора
П. Ф. Кононенко и отряд полковника П. М. Ягунова, оборонявший поселок Аджимушкай. Основу отряда составляли фронтовой запасной полк и резерв командного состава фронта.
В то время как воинские части сдерживали рвущегося к переправам врага, в Керченский пролив из ближайших баз и портов прибывали корабли и суда. Всего для эвакуации войск было привлечено 158 различных плавсредств (См.: Украинский исторический журнал, 1974, № Ак с. 127.), Быстрое продвижение врага не позволило использовать Керченский порт и причалы в районе Ак-Бурну, которые имели механизмы и приспособления для погрузки тяжелой техники. Поэтому эвакуация войск производилась главным образом с причалов поселков Еникале, Капканы, Жуковка. Здесь организацией переправы от Керченской военно-морской базы занимались капитан 1 ранга С. П. Белоусов, капитан 3 ранга А. Ф. Студеничников и весь аппарат комендатуры базы. Общее руководство эвакуацией осуществлял штаб Крымского фронта, прибывший 15 мая из Аджимушкайских каменоломен в Еникале.
Вначале переправлялись раненые, тяжелая артиллерия резерва главного командования и гвардейские реактивные минометы. Переправа проходила под сильными авиационными и артиллерийскими ударами врага. Только в течение 13 мая фашистские самолеты сбросили на Керчь, Камыш-Бурун и переправы свыше 900 бомб. Войска несли большие потери. Около пристаней, где скопилось много вооружения, возникли пожары. Неприспособленные для погрузки тяжелой техники причалы быстро вышли из строя. Удалось перебросить через пролив лишь одну 150-мм батарею и 25 орудий разного калибра, 47 установок гвардейских минометов, 91 автомашину, 27 минометов, 12 неисправных самолетов, 30 авиамоторов и некоторые другие грузы авиачастей фронта, а также зенитные орудия 46-го дивизиона 65-го зенитно-артиллерийского полка. (ЦВМА, ф. 142, д. 9151, л. 2, 28, 29; д. 9158, л. 31, 32, 35.)
В создавшейся обстановке командование приняло решение переправлять только людей с легким вооружением.
В тяжелых условиях, под бомбами, снарядами и минами, действовали моряки военных судов и команды военизированного рыболовецкого флота. Более 7 тыс. бойцов вывез на таманский берег сторожевой катер № 112, 1321 человека и 4 т ценного груза — катер № 113 Керченской военно-морской базы. 60 рейсов за четверо суток совершило судно «XVII лет Октября» (капитан П. А. Зарва). За это время оно эвакуировало на Тамань более 14 тыс. воинов. 19 мая от прямых попаданий вражеских снарядов судно затонуло. Тогда команда перешла на другие плавсредства и продолжила участие в переправе войск. Судно «Урал» (капитан П. М. Стрелябинский) эвакуировало 2500 воинов, «Кубанец» (капитан В. Г. Луканенко) — 2200, а судно, возглавляемое И. И. Ковалевским,—8000. За мужество и высокое профессиональное мастерство, проявленные в те тяжелые дни, капитаны П. А. Зарва, П. М. Стрелябинский и В. Г. Луканенко были награждены орденом Красной Звезды, а капитан И. И. Ковалевский— медалью «За боевые заслуги».
Геройски действовали моряки судна «Пеламида». Совершая ночью очередной рейс, они заметили оторвавшуюся от причала баржу с ранеными, которую ветром относило к берегу, занятому врагом. Фашисты, включив прожектора, вели по ней орудийный огонь. Положение раненых становилось критическим. Под снарядами «Пеламида» решительно приблизилась к барже, взяла ее на буксир и в течение десяти часов, борясь с ветром и течением, пробивалась к своему берегу. Полторы тысячи раненых были спасены. Капитан «Пеламиды» П. Т. Бондаренко и моторист Т. X. Ткачик за это были награждены орденом Красного Знамени, а рулевой Н. Г. Лукьянченко — орденом Красной Звезды.
Отлично справлялись со своими обязанностями руководители одной из переправ командир 22-го военизированного рыболовецкого дивизиона П. И. Ирхо и военком этого подразделения судов В. Н. Михайлов. А когда вражеский огонь усилился настолько, что, казалось, работать судам стало невозможно, Михайлов сам возглавил бот № 17. Под ожесточенным обстрелом бот под его командованием перевез свыше 1700 человек. Некоторые группы воинов, проявляя находчивость, переправлялись на подручных средствах. Так, бойцы 162-го отдельного зенитно-пулеметного батальона на сооруженных из автомобильных камер плотах доставили на Тамань 12 зенитных пулеметов.
Корабли Азовской военной флотилии и Керченской военно-морской базы прикрывали переправу с моря. Введенные в Керченский пролив канонерские лодки «Днестр», «Дон», № 4 участвовали в отражении налетов вражеских самолетов, а когда противник приблизился к берегу, вели огонь и по его войскам. 54-й и 135-й дивизионы 65-го зенитно-артиллерийского полка прикрывали районы приема эвакуированных войск на Таманском полуострове. Они 193 раза вступали в бой с фашистской авиацией, сбили 11 и повредили 8 самолетов.
Геройски сражались с врагом отрезанные от основной массы советских войск в районе крепости Ак-Бурну моряки Керченской военно-морской базы. Гарнизон крепости состоял из 8-го отдельного местного стрелкового батальона, флотского полуэкипажа, 17-й пулеметной и 354-й инженерной рот. 14 мая сюда прибыл 46-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион 65-го зенитно-артиллерийского полка, который в первой половине того же дня в упорном бою уничтожил 7 танков, 8 бронемашин, две минометные батареи и несколько сот фашистских солдат и офицеров. К крепости отошли также части 72-й кавалерийской дивизии, некоторые подразделения 404, 156-й стрелковых дивизий. Общее руководство обороной осуществлял военком базы, полковой комиссар В. А. Мартынов.
В течение 14—15 мая противник при поддержке артиллерии и танков несколько раз атаковал крепость, но с большими потерями откатывался назад. В ночь на 16 мая часть защитников крепости и орудия 46-го дивизиона были переправлены через пролив. В крепости оставалось около 2 тыс. бойцов во главе с капитаном И. С. Барабановым и батальонным комиссаром Д. С. Калининым. Еще трое суток они стойко держали оборону. В ночь на 19 мая эвакуировался и этот отряд. Отход защитников крепости остался не замеченным врагом. Этим объясняется предпринятая им авиационная и артиллерийская подготовка и высадка со шлюпок десанта в то время, когда Ак-Бурну уже была оставлена.
Тяжелые, кровопролитные бои шли и в самой Керчи, и севернее и северо-восточнее ее. Захватив 15 мая город, противник стремился сбить оборону советских войск на рубеже Колонка, Аджимушкай и далее на север. Утром
16 мая до 40 вражеских танков и группы автоматчиков прорвались севернее Аджимушкая и устремились к переправам. На их пути оказались артиллеристы 638-го зенитного полка. Несмотря на неравенство сил, зенитчики смело вступили в бой и уничтожили 12 танков и до роты солдат. Они продолжали драться и после прорыва фашистских танков в тыл полка. Когда же кончились боеприпасы, зенитчики вывели из строя орудия, чтобы они не достались врагу, и начали с боем отходить.
Во второй половине дня 16 мая противник подошел к Жуковке, где у переправы скопились советские войска. В этой критической обстановке командиры и политработники сумели быстро организовать отпор наседавшим гитлеровцам силами находившихся здесь бойцов. Из орудий и пулеметов был открыт прицельный огонь по вражеской пехоте и танкам. Затем под звуки «Интернационала», который заиграл сводный оркестр, советские воины с возгласами «За Родину! Вперед!» и мощным «ура!» бросились в атаку. Ошеломленный враг в панике бежал несколько километров.
В районе Аджимушкая продолжал стойко держать оборону отряд полковника П. М. Ягунова. Командующий 44-й армией должен был связаться с ним и, подчинив себе, эффективно использовать его для обеспечения прочного стыка с 51 й армией. Однако связаться ему не удалось, и отряд продолжал действовать обособленно.
Утром 17 мая фашистские танки и автоматчики вновь прорвались севернее Аджимушкая к переправам у поселка Жуковка. Здесь завязался жаркий бой. Советские воины держались стойко. Геройски дрались бойцы рот К. П. Струтинского и Т. И. Кочергина из 162-го отдельного зенитно-пулеметного батальона. Отбивая атаки врага, они истребили пять танков и много автоматчиков. Зенитные расчеты, прикрывавшие пристань, сбили в тот день два фашистских самолета. Когда все боеприпасы были израсходованы, пулеметчики отошли в район Еникале. Противник, не считаясь с большими потерями, продолжал атаки. К вечеру ему удалось захватить переправы у поселка Жуковка. Он стремился отрезать от Еникале и уничтожить советские части, оборонявшиеся в районе Колонки и Аджимушкая. С этой целью он попытался захватить поселок Капканы, но получил решительный отпор.
17 и 18 мая упорные, кровопролитные бои шли севернее Еникале, в районе завода имени Войкова, поселков Колонка и Аджимушкай.
У поселка Аджимушкай насмерть стояла выделенная полковником П. М. Ягуновым для обороны поверхности каменоломен группа бойцов старшего лейтенанта Н. Н. Белова, до войны работавшего директором совхоза «Красный» под Симферополем. Жестокий бой разгорелся у Царского кургана, в нескольких сотнях метров от главного входа в Центральные каменоломни. Здесь находились основные огневые средства оборонявшихся: противотанковые ружья, минометы, противотанковая пушка. На курган обрушился бомбовый удар пяти «юнкерсов», сильный огонь артиллерийских и минометных батарей. Затем враг бросил в бой 9 танков, большую группу автоматчиков, но его атака была отбита. Расчет орудия старшего сержанта Евгения Бочарова первым же выстрелом поджег головной танк, а затем уничтожил еще две машины. Три танка подбили бронебойщики. Минометчики прижали вражеских автоматчиков к земле.
Три уцелевших танка, прикрываясь подбитыми, повели яростный обстрел кургана. Разбив прямым попаданием противотанковую пушку, они устремились к его вершине. Тогда лейтенанты Н. Ефремов, В. Берниченко, старший сержант Е. Бочаров со связками гранат поползли им навстречу и подбили их.
Враг неистовствовал. Он вновь и вновь открывал сильный артиллерийско-минометный огонь, бросал в атаки свою пехоту. Защитники кургана, понеся тяжелые потери, были вынуждены отойти.
Бой продолжался в непосредственной близости от главного входа в Центральные каменоломни. Советские воины неоднократно переходили в контратаки. Об одной из них сделана запись в найденном в Аджимушкайских катакомбах дневнике младшего лейтенанта А. И. Трофименко за 18 мая: «К атаке все уже подготовлено. В последний раз прохожу, проверяю своих орлов. Моральное состояние хорошее. Проверяю боеприпасы. Все есть... Задача всем ясна, ждем общего сигнала... Вылезаю на поверхность, рассматриваю. Оказалось, метрах в 100 от колодца стоят два танка. Приказываю противотанковому расчету уничтожить. Пять-шесть выстрелов, и танк загорелся, а другой обратился в бегство. Путь свободен. Слышу сигнал «В атаку». Сжимаю крепче автомат, встаю во весь рост.

— За мной, товарищи, за Родину!

Грянули выстрелы. Дымом закрыло небо. Вперед! Враг дрогнул, в беспорядке начал отступать... Слева в лощине показался танк. Танкисты... стали стрелять прямой наводкой по одиночным целям из 75-мм пушки. Конечно, попасть трудно, хотя и расстояние довольно близкое. Однако снаряды ударялись о стенки катакомб, рвались и таким образом поражали наших бойцов. Приказываю уничтожить танк, но танкисты, наверное, разгадали замысел и побыстрее удалились к церкви и оттуда стали вести ураганный пулеметный огонь. Задача была выполнена, поэтому приказано было отступить, оставив заградительный отряд в захваченных нами домиках...» ( В катакомбах Аджимушкая. Документы. Воспоминания. Статьи. Изд. 3. Симферополь, 1975, с. 63—64.)

Однако превосходство в силах оставалось за врагом. Он непрерывно бомбил советские позиции с воздуха, наносил по ним мощные артиллерийские удары, бросал в бой танки. К вечеру 13 мая фашистские войска обошли поселок Аджимушкай и окружили отряд П. М. Ягунова. Он был вынужден уйти в каменоломни, чтобы продолжать борьбу. Его ряды пополнялись за счет других групп бойцов, оказавшихся в окружении. В частности, в каменоломни пробилась группа в полторы тысячи человек, державшая оборону на территории завода имени Войкова. Ее возглавлял заместитель начальника автобронетанковой службы 44-й армии подполковник Г. М. Бурмин.
Части и подразделения, оборонявшиеся в районе поселка Колонка и металлургического завода, после прорыва противником обороны отошли в район Капканы, Еникале. Здесь, на небольшом участке побережья Керченского пролива, 18 и 19 мая вели бои сводные отряды воинов 51-й армии общей численностью около 3500 человек. Секторы обороны возглавили полковники М. В. Волков, М. К. Зубков, Н. И. Людвигов. Борьба шла за каждую постройку, за каждый метр земли. Своей стойкостью арьергард 51-й армии обеспечивал эвакуацию войск. А в ночь на 20 мая и он был переправлен через пролив.
Так завершалась тяжелейшая эвакуация войск Крымского фронта с Керченского полуострова на Тамань.
Несмотря на массовый героизм, мужество и стойкость, проявленные в оборонительных боях, войска Крымского фронта не смогли отразить наступление врага. В те тяжелые майские дни они понесли большие потери. Однако не имеют никакого основания хвастливые заявления бывшего командующего 11-й немецкой армией Манштейна о том, что будто бы «только ничтожное количество войск противника сумело уйти через пролив на Таманский полуостров». (Манштейн Э. Утерянные победы. М., 1957, с. 235.) В действительности же с 14 по 20 мая удалось эвакуировать с полуострова 120 тыс. человек. (История второй мировой войны 1939—1945. М., 1975, т. 5, с. 124.)
В боях за Керченский полуостров большой урон понесла и 11-я немецкая армия. С 7 по 20 мая она потеряла десятки тысяч солдат и офицеров, более 320 самолетов. Полному разгрому подверглась 22-я ударная танковая дивизия врага.
Оборона Таманского полуострова была возложена на 47-ю армию, Азовскую военную флотилию и Керченскую военно-морскую базу.
Советские корабли вели визуальное наблюдение за берегом Керченского полуострова, высаживали на него разведывательные группы. С 1 июня по 1 сентября 1942 г. Керченская военно-морская база забросила на восточный берег полуострова 8 таких групп.
Были приняты меры по укреплению противодесантной обороны побережья. Подходы к косам Чушка и Тузла, базам флота были заминированы. С 10 по 23 июля катера-тральщики Керченской военно-морской базы трижды ставили активные минные заграждения в районах Еникале, Опасная, Жуковка, завод имени Войкова.
В проливе велась борьба с прибывавшими в порты Керченского полуострова фашистскими боевыми кораблями и судами. Артиллерия 47-й армии и береговой обороны наносила удары по войскам противника на полуострове и его плавсредствам в проливе, вела контрбатарейную борьбу с ним.
В условиях возраставшей боевой активности советских войск и флота гитлеровское командование вынуждено было отказаться от планов немедленного форсирования Керченского пролива для развертывания наступления на Кавказ. Оно начало борьбу за Кавказ с рубежа реки Дон, перейдя в наступление 25 июля. Бои между Доном и предгорьями Главного Кавказского хребта шли до 17 августа 1942 г.
Азовская военная флотилия вынуждена была оставить свои базы в Азовском море. После упорных шестидневных боев корабли и части Ейской военно-морской базы 10 августа оставили Ейск и отошли к Темрюку.
Десять дней длилась оборона Темрюкской военно-морской базы. В этих ожесточенных боях особенно смело и решительно действовал сформированный из моряков кораблей флотилии 305-й батальон морской пехоты под командованием майора Ц. Л. Куникова. Однако силы были неравными. Обладая многократным численным превосходством в артиллерии, танках, авиации, противник 24 августа овладел Темрюком.
Корабли Азовской флотилии удалось вывести из Азовского моря в Черное. Это была исключительно трудная задача. Узкий Керченский пролив противник держал под постоянным артиллерийским обстрелом и под контролем авиации. Несмотря на это, к 13 августа были выведены практически все пригодные к плаванию корабли и суда — 164 единицы. Часть из них, в том числе канонерские лодки «Октябрь», «Ростов-Дон», была передана Керченской военно-морской базе. 23—24 августа из Темрюка через Керченский пролив прорвались на Тамань 3 сторожевых, 4 торпедных катера и 3 катера-тральщика, которые до последней возможности прикрывали Темрюкскую базу. Они также вошли в состав Керченской базы. Последним в Черное море 30 августа пробился монитор «Железняков».
47-я армия под командованием генерал-майора Г. П. Котова 14 августа 1942 г. была выведена с Таманского полуострова и направлена на защиту Новороссийска. Оборону полуострова теперь осуществляла в основном Керченская военно-морская база, которую после ранения под Керчью контр-адмирала А. С. Фролова возглавил контр-адмирал П. А. Трайнин. Ее военкомом был полковой комиссар В. А. Мартынов. С 17 августа 1942 г. база входила в состав Новороссийского оборонительного района в качестве его 7-го сектора.
31 августа противник, заняв Анапу, отрезал Керченскую базу от основных сил советских войск. Теперь ей приходилось не только оборонять побережье, но и отражать натиск войск противника, наступавшего с суши.
Возможностей же у нее для решения этих задач было явно недостаточно. Охрану водного района несли 6 катеров «МО», плавучая батарея с двумя 45-мм и тремя 100-мм орудиями и 6 пулеметами, 5 тральщиков и 23 катера-сейнера. Таманский укрепленный сектор береговой обороны имел 27 орудий калибра от 75 до 203 мм и 58 пулеметов, а 65-й зенитный артиллерийский полк — 28 орудий и 25 пулеметов. В состав базы входили также 322-й отдельный батальон морской пехоты, 8-й отдельный местный стрелковый батальон, отдельные 17-я пулеметная и 354-я инженерная роты, 572-й отдельный химический взвод, служба наблюдения и связи, гидрографический район. Она насчитывала около 6 тыс. человек. Базе были приданы 305, 14-й отдельные батальоны и особый батальон морской пехоты. (Вскоре отдельный местный стрелковый батальон (кроме одной роты), 322-й и 14-й отдельные батальоны морской пехоты были отправлены на защиту Новороссийска.)
После оставления советскими войсками Темрюка части базы вступили в непосредственную борьбу с численно превосходящими силами противника на суше. Особенно ожесточенные бои развернулись в районе хутора Белый, пристани Стрелка, кургана Шаповаловка и озера Яновского. Здесь стойко держали оборону бойцы отошедшего от Темрюка 305-го отдельного батальона морской пехоты майора Ц. Л. Куникова, поддерживаемые огнем полубатареи 152-мм орудий береговой обороны и канонерских лодок «Ростов-Дон» и «Октябрь». Несмотря на подавляющее превосходство в силах, противнику не удавалось выбить морских пехотинцев с их позиций.
В этот период враг усиленно готовился к высадке 42-го армейского корпуса на Таманский полуостров. Он резко усилил артиллерийский обстрел. Базировавшиеся па аэродромах Керчи и Марфовки 150 фашистских самолетов систематически бомбили позиции советских войск. В Керченском и Феодосийском портах противник сосредоточил 15 торпедных катеров, 30 самоходных барж и других судов. Кроме того, в район Керченского пролива им было стянуто 27 паромов, 10 рыбачьих катеров. (См.: История второй мировой войны 1939—1945, т. 5, с. 215.)
В ночь на 2 сентября 1942 г. фашистские войска начали высаживаться на косу Тузла и на таманский берег в районе мыс Ахиллеон, Кучугуры. Более суток мужественно отражал их атаки на косе Тузла отряд морских пехотинцев из 70 человек. Вражеским подразделениям удалось оттеснить его на таманский берег, лишь получив активную артиллерийскую и авиационную поддержку.
В районах Кучугур, Сенной, Кордона Ильича большой урон противнику нанесли береговые батареи № 48а,48б и 790. Израсходовав весь боекомплект снарядов, артиллеристы уничтожили орудия и вместе с морскими пехотинцами отошли на другой рубеж.
До последнего снаряда вели огонь по врагу канонерские лодки. А затем их экипажи, не имея возможности прорваться в Черное море, взорвали корабли и присоединились к морской пехоте.
Самоотверженно сражались с врагом артиллеристы 718-й береговой батареи старшего лейтенанта В. И. Павлова. Выгодно расположенная на вершине горы Лысой, она более трех месяцев наносила точные удары по фашистским огневым средствам, технике и войскам, выпустив около 2 тысяч снарядов. Гитлеровцы всячески пытались подавить ее артиллерией и авиацией, а она продолжала жить. Немалые потери понес враг от ее огня и в заключительных боях за Тамань.
4 сентября противник неоднократно атаковал советские позиции у Тамани и каждый раз был отбит с большими для него потерями. Однако слишком неравными были силы. Когда были исчерпаны все возможности к эффективной обороне, по приказу командования Новороссийского оборонительного района началась эвакуация частей Керченской военно-морской базы. Посадка войск производилась в районе озера Соленого и хутора Веселовка. Эвакуацию прикрывали 305-й отдельный батальон морской пехоты и 65-й зенитно-артиллерийский полк. Утром 5 сентября от хутора Веселовка отошел последний катер («СК-056») со штабом и командованием Керченской военно-морской базы на борту. Он благополучно прибыл в Геленджик.
Упорно обороняя Таманский полуостров, части Керченской базы в самые напряженные дни боев за Новороссийск сковывали две вражеские кавалерийские дивизии, часть сил пехотной и горнострелковой дивизий. Они при этом уничтожили более 3 тыс. вражеских солдат и офицеров, 22 танка, 36 самолетов, 13 орудий, 9 минометных батарей, 8 катеров, 4 сейнера, 7 других плавательных единиц. (ЦВМА, ф. 142, д. 9725, л. 91—93.)
После эвакуации Керченская военно-морская база была расформирована, а ее личный состав влился в ряды защитников Новороссийска.

Подвиг Аджимушкая

Пять с половиной месяцев продолжалась героическая Аджимушкайская эпопея, вошедшая яркой страницей в историю Великой Отечественной войны. Аджимушкай по праву назван советскими людьми керченским Брестом, непокоренной крепостью на крымской земле.
Основу гарнизона Центральных каменоломен составил резерв командиров и политработников Крымского фронта, разместившийся здесь еще до начала обороны. К нему примкнули курсанты авиационных и других училищ, прибывшие незадолго до наступления противника, а также часть постоянного и сменного состава 1-го запасного фронтового полка, располагавшегося в катакомбах. Здесь же находились фронтовой и армейский эвакогоспитали с медицинским персоналом и ранеными. В состав подземного гарнизона вошли и оказавшиеся при отходе войск фронта в районе каменоломен группы бойцов и командиров 63-й горнострелковой, 156, 404, 398-й стрелковых, 72-й кавалерийской дивизий, 83-й бригады морской пexoты, 55-го отдельного строительно-железнодорожного батальона, 151-го укрепленного района и других соединений и частей. В самом начале обороны общая численность подземного гарнизона составила до 10 тыс. человек. Кроме военных в катакомбах укрылось немало женщин, детей и стариков — жителей Керчи и окрестных поселков.
Подземный гарнизон образовался и в Малых каменоломнях, расположенных в нескольких сотнях метров от Центральных. Его основу составил батальон 1-го запасного фронтового полка, возглавляемый старшим лейтенантом М. Г. Поважным. К нему примкнули остатки ряда частей и подразделений, в частности группа воинов 291-го полка 63-й дивизии во главе с подполковником С. А. Ермаковым и батальонным комиссаром Б. М. Семеновым. Общая численность гарнизона Малых каменоломен к началу обороны составила до 3 тыс. человек.
В катакомбах оказались люди самой разной категории — кадровые военные, имевшие боевой опыт, и только что окончившие училища двадцатилетние лейтенанты и политруки, старшие командиры и рядовые бойцы, летчики и танкисты, пехотинцы и моряки, саперы и связисты, кавалеристы и медики, строители и артиллеристы, рабочие и служащие, но все они были объединены высоким чувством долга перед социалистической Родиной — до последнего сражаться за нее. Аджимушкайцы до конца выполнили этот свой долг, о котором так хорошо сказал М. И. Калинин: «Нельзя умирать пассивно, без самой отчаянной борьбы. И если действительно понадобится умирать, то надо это делать так, чтобы отдавать с боем свою кровь каплю за каплей и чтобы до последней капли крови пулемет в руках бойца разил врага. Это призыв к действию длительному, настойчивому, неукротимому». (Калинин М. И. О коммунистическом воспитании. М., 1956, с. 171.)
Фашисты попытались взять каменоломни прямым штурмом. Подвергнув их поверхность сильному артиллерийскому и минометному обстрелу, они поднялись в атаку, чтобы проникнуть в подземелье. Но когда вражеские цепи приблизились к главному входу Центральных каменоломен, их встретили пулеметные очереди, скосившие многих гитлеровцев. Взбешенный враг стал бить прямой наводкой из тяжелых орудий со стороны Царского кургана. Разрывы снарядов обвалили главный вход. Затем сюда подошли танки. Низко опустив стволы орудий, они стали в упор стрелять в полузасыпанную горловину галереи. Опора потолка рухнула, и часть его опустилась, при этом многие бойцы, оборонявшие главный вход, погибли. Но проникнуть в подземелье гитлеровцы так и не смогли. Не имея ясного представления о силах подземных гарнизонов, они отказались от прямого штурма. В дальнейшем вся территория каменоломен постоянно держалась под обстрелом, а ночью освещалась ракетами.
Положение укрывшихся в подземелье было исключительно тяжелым. Они располагали лишь тем оружием, которым отбивались от врага при отходе. Катакомбы к длительной обороне заранее не были подготовлены. Запасов продовольствия имелось не более чем на две недели. Уже с первых дней ощущалась острая нужда в воде. Нелегко было освоиться в сложном лабиринте подземелья. В этих условиях предстояло сплотить всех бойцов и командиров в боеспособные воинские части и выработать определенную тактику борьбы.
Чтобы обменяться соображениями и принять конкретные решения, полковник П. М. Ягунов и другие старшие начальники в Центральных каменоломнях созвали совещание, названное тогда военным советом. На основе его решений утром 21 мая 1942 г. был объявлен приказ. Все подразделения, группы и отдельные военнослужащие, находившиеся в подземелье, независимо от их прежней принадлежности сводились в часть, которой присваивалось наименование Отдельный полк обороны Аджимушкайских каменоломен. Командиром полка и начальником гарнизона назначался полковник П. М. Ягунов, военкомом — старший батальонный комиссар И. П. Парахин, начальником штаба — старший лейтенант П. Е. Сидоров, заместителем командира полка — полковник Ф. А. Верушкин, начальником тыла — майор С. Т. Колесников, его помощником по материально-техническому обеспечению — старший лейтенант Н. Н. Белов, начальником продовольственного снабжения — майор А. И. Пирогов; командирами батальонов были назначены подполковник Г. М. Бурмин, майор А. П. Панов, капитан В. М. Левицкий. Политотдел полка возглавил батальонный комиссар Ф. И. Храмов.
Как клятву восприняли бойцы и командиры слова приказа:

«День и ночь блюсти строжайший революционный порядок, как зеницу ока беречь воинское товарищество.
Ни при каких условиях, даже перед лицом смерти, не помышлять о сдаче в плен.
Проявление малодушия командование рассматривает как измену Родине и будет карать трусов и паникеров по всей строгости революционных законов Советского социалистического государства.
Победа или смерть! Другого выхода у нас нет.
Да здравствует наша победа! Да здравствует наша Советская Родина! Смерть немецким оккупантам!». (Пирогов А. Крепость солдатских сердец. М., 1974, с. 40.)

Командиром полка и начальником гарнизона Малых катакомб стал старший лейтенант М. Г. Поважный, военкомом — батальонный комиссар М. Н. Карпекин, начальником штаба — лейтенант В. П. Шкода. Активную роль в организации обороны здесь играли подполковник С. А. Ермаков, батальонный комиссар Б. М. Семенов, старший лейтенант А. И. Клабуков, старший политрук А. Н. Манукалов, политрук В. Ф. Труборов и другие.
Каждый батальон получил определенный участок или сектор обороны. Создавались подразделения и группы по охране, разведке, связи, обслуживанию госпиталей и т. д. Выходы из катакомб охранялись вооруженными часовыми. Несколько дней гарнизон Центральных каменоломен имел двустороннюю связь с Большой землей, затем только принимал передачи советского радио. Радиоприемник имелся и в Малых каменоломнях. До середины июля поддерживалась связь между гарнизонами.
Утром 21 мая фашистское командование через громкоговорители предложило защитникам каменоломен сложить оружие и пригрозило, что в противном случае катакомбы будут уничтожены. От имени всего полка П. М. Ягунов и И. П. Парахин передали ответ: гарнизон никогда врагу не сдастся, оружие не сложит. Вслед за словами «Кто сеет ветер — пожнет бурю», «Бойтесь гнева России, оккупанты!» аджимушкайцы из всех амбразур открыли огонь.
Разъяренные гитлеровцы приступили к выполнению своих угроз. Взяв под сильный обстрел все выходы из катакомб, они во многих местах выдолбили глубокие шурфы, заложили туда мощные авиабомбы и стали взрывать. От сильной ударной волны и обвалов погибли многие аджимушкайцы. Но сломить их волю к сопротивлению врагу не удалось. Похоронив погибших, они продолжили работы по оборудованию подземелья к длительной обороне и подготовку к боевым действиям на поверхности.
По свидетельству участников Аджимушкайской обороны майора А. И. Пирогова и политрука А. И. Лодыгина, предполагалось частью сил прорваться к побережью, захватить и подготовкть там переправочные средства, а другим подразделениям нанести удар на Булганак, где стояла фашистская тыловая часть, добыть транспорт для эвакуации раненых и больных. Около трех часов ночи 22 мая аджимушкайцы, выйдя на поверхность, с могучим «ура!» бросились в атаку и опрокинули вражеское охранение.
Гитлеровцы стали беспорядочно отходить. Однако на подступах к Булганаку атакующие были встречены сильным минометно-пулеметным огнем и после двухчасового боя, понеся большие потери, вынуждены были возвратиться в катакомбы.
К побережью пробилась рота во главе со старшим лейтенантом П. Ф. Мишустиным. Она оттеснила вражеское охранение и закрепилась на берегу. Больше суток рота отбивала контратаки фашистов, ожидая подхода основных сил, но они так и не появились. Попытку оказать ей помощь сделали советские части с таманского берега. К месту боя вышли два небольших судна, но из-за сильного огня вражеской артиллерии подойти к берегу они не смогли. Спустив шлюпки и выбросив спасательные пояса, моряки подобрали из воды несколько десятков бойцов и ушли в Азовское море.
22 и 23 мая фашисты, озлобленные вылазкой аджимушкайцев, опоясали весь район каменоломен колючей проволокой и стали еще более интенсивно взрывать их. Рушились своды, завалило многие переходы. Росло число убитых и раненых. Однако и на этот раз гитлеровцы не добились своей цели. Защитники катакомб держались стойко. Они разбирали завалы, пробивали новые отверстия наружу. И тогда взбешенный враг пошел на страшное преступление.
Утром 24 мая каратели, закупорив выходы из катакомб, через вставленные в отверстия и щели шланги и трубы стали накачивать в подземелье отравляющие вещества. Так германский фашизм совершил еще одно из самых чудовищных злодеяний. Для осуществления газовой атаки в Керчь прибыла специальная команда из Берлина. Вместе с ней действовали подручные командира 88-го саперного батальона капитана Г. Фрелиха с полного ведения и благословения командира 46-й дивизии генерала Гакциуса. (См.: Говорят погибшие герои. М., 1979, с. 89.)
Запись в дневнике от 13 июня 1942 г. начальника гитлеровского генерального штаба Ф. Гальдера о докладе представителя ставки генерала Окснера об участии химических войск в боях за Керчь (Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1971, т. 3, кн. 2, с. 263.) служит одним из свидетельств применения фашистскими заправилами варварских методов массового уничтожения советских людей.
Последствия внезапной газовой атаки были ужасными. Когда ядовитый дым плотной желтой пеленой заполнил все галереи и штольни, люди начали задыхаться. Повсюду слышались истерические крики женщин, душераздирающий плач детей, хрипы умирающих от удушья. Люди метались во мраке подземелья, натыкаясь на стены, друг на друга. Многие при этом были задавлены. Плотные толпы скапливались у закупоренных выходов, нечеловеческими усилиями задыхавшиеся люди разбирали завалы, но фашистские солдаты, продолжая сеять смерть, в образовавшиеся проемы бросали дымовые шашки и гранаты. По тем же, кто каким-то образом пробивался наверх, чтобы вдохнуть свежего воздуха, гитлеровцы открывали стрельбу. Насытившись этой кровавой расправой, они стали загонять всех выходивших из подземелья в лагеря. Тех, кто не мог двигаться, в том числе детей, убивали на месте.
Бойцы и командиры, у которых оказались противогазы, прилагали титанические усилия, чтобы спасти женщин, детей, раненых, своих товарищей. Они пробивали новые вентиляционные отверстия и подтаскивали к ним задыхавшихся. Часть людей спаслась тем, что дышала через мокрые тряпки или через слой влажной земли. Другие пробились в более отдаленные штольни, где газа оказалось меньше, и остались в живых. Некоторые же, задыхаясь и не видя выхода, предпочли покончить с собой.
В самый критический момент, когда в подземелье царили ужас и смерть, Ягунов и Парахин с большой группой командиров появились на узле связи. Как клятва верности, свидетельство несгибаемой воли защитников катакомб звучали переданные в эфир слова радиограммы: «Всем! Всем! Всем! Всем народам Советского Союза! Мы, участники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаемся. Ягунов». (В катакомбах Аджимушкая, с. 164—165.)
Только к вечеру фашисты перестали нагнетать ядовитый газ в катакомбы. Перед оставшимися в живых аджимушкайцами предстала страшная картина. Один из них, А. И. Трофименко, записал в своем дневнике: «Чуть ли не на каждом квадратном метре можно увидеть один-два трупа. На боку, на спине, с открытыми ртами, окровавленными и ужасно распухшими лицами, выпученными глазами лежали бойцы, командиры, политработники. Рядом с ними — дети, женщины, мужчины из гражданского населения... Всюду почти одно и то же». (В катакомбах Аджимушкая, с. 70.)
Враг рассчитывал внезапной газовой атакой покончить наконец с подземным гарнизоном. Но он плохо знал советского человека! Чудовищное преступление гитлеровцев, приведшее к гибели тысяч бойцов, командиров, мирных граждан, не сломило воли защитников Аджимушкая, оно лишь наполнило их сердца священной ненавистью к фашистским извергам, ожесточило их сопротивление.
На совещании командного состава было решено заново распределить оставшихся людей по подразделениям, установить строгий порядок жизни и железную дисциплину, без чего нельзя было справиться с невероятными трудностями и лишениями подземелья. Первым делом взялись за строительство газоубежищ, чтобы обезопасить себя от повторных газовых атак. В ход пошло все: стены выкладывались из камней пиленого ракушечника, щели заделывались ветошью, входы завешивались брезентами, одеялами. Работали исступленно всю ночь и к утру подготовили три газоубежища. Противогазы раздали командирам, дежурным и автоматчикам, охранявшим входы в катакомбы.
В 8 часов утра 25 мая началась повторная газовая атака. Нагнетательные машины работали до 11 часов вечера. Появились новые жертвы. Погибли в основном те, кто оказался вдали от газоубежищ. Но паники не было. Когда каратели попытались сунуться в катакомбы, по ним ударили автоматные очереди.
Ядовитый дым нагнетался в подземелье ежедневно. Но воины гарнизона научились эффективной защите от газовых атак: лучше загерметизировали убежища, довольно точно устанавливали время опасности и оказывали активное противодействие, обстреливая вражеских саперов и машины с компрессорами. Так, смелую вылазку совершил в те дни лейтенант Трофим Шевчук с тремя товарищами. Выбравшись ночью на поверхность и хорошо замаскировавшись, смельчаки на рассвете обстреляли и забросали гранатами две приблизившиеся к катакомбам автомашины. Они уничтожили несколько гитлеровцев и серьезно повредили компрессор. В результате газопуск в этот день не состоялся. Во время вылазки был тяжело ранен лейтенант Шевчук. Он скончался в подземном госпитале.
Газовые атаки продолжались на протяжении полутора месяцев. К тому же фашисты участили мощные взрывы на поверхности, которые производились одновременно в разных местах. От них также погибало немало аджимушкайцев. Чтобы уменьшить потери, в гарнизоне создали особую команду «слухачей» во главе со старшим лейтенантом Н. Н. Беловым. В ее задачу входило определять на слух места, где готовились взрывы, и уводить оттуда людей.
Враг стремился полностью изолировать защитников подземного гарнизона от местных жителей. Он держал под обстрелом все выходы из подземелья. Днем в их районе патрулировали автоматчики, обычно под прикрытием танков. Ночью территория каменоломен, окруженная колючей проволокой, также находилась под усиленным наблюдением. Немецкий комендант Аджимушкая под угрозой расстрела потребовал от жителей поселка во всех дворах прочно заделать щели, ведущие в катакомбы.
Газовые атаки особенно много жертв вызвали среди укрывшегося в каменоломнях гражданского населения. Командование гарнизона не имело возможности обеспечивать его продовольствием, водой, медицинской помощью. С каждым днем смерть уносила все больше керчан, особенно детей. В этой обстановке пришлось пойти па крайнюю меру: вывести почти все гражданское население на поверхность. Вышедших из катакомб фашисты длительное время держали в специальных лагерях и многих уничтожили.
Оставшиеся в подземелье керчане сыграли немалую роль в обороне Аджимушкайских катакомб. Незаменимым советчиком и проводником в каменоломнях был рабочий завода имени Войкова Н. С. Данченко, хорошо знавший их лабиринты. Вместе с ним находился его 17-летний сын Николай. Немало помогали советами при организации разведки и вылазок коммунисты И. Т. Селезнев и К. Д. Проценко. Они, как и Данченко с сыном, погибли от голода и болезней. Длительное время в Центральных катакомбах находились подростки М. П. Радченко и М. И. Разогреев, которых удалось спасти. Находились здесь также Е. Ф. Валько, В. А. Кохан, С. И. Степаненко, И. В. Терехин, Д. И. Харьковская и другие работники керченского торга, обслуживавшие госпитали и пищеблок. Из них в живых остались Е. Ф. Валько и Д. И. Харьковская. Несколько женщин, в том числе сестры Вера и Зина Бурданосовы, работали в пищеблоке и в госпитале Малых каменоломен.
В результате систематических газовых атак и обвалов многих участков катакомб число аджимушкайцев резко сократилось. К началу июня в Центральных каменоломнях оставалось 3 тыс. человек.
Защитники Аджимушкайских каменоломен страдали не только от зверских действий гитлеровцев, но и от мрака, сырости и холода подземелья. Все более ухудшалось и без того тяжелое положение с продовольствием. Уже в самом начале обороны были установлены мизерные нормы питания: на человека выдавалось хлеба — 200 г, жира — 10, концентратов — 15, сахара 100 г. Нескольких лошадей, имевшихся в катакомбах и захваченных у врага во время вылазки 21 мая, хватило ненадолго. Время шло, продовольственные запасы быстро иссякали. Начпрод Центральных каменоломен А. И. Пирогов вспоминает: «Пришлось уменьшить наполовину и без того скудный паек. Единственным продуктом, норма которого не уменьшалась, был сахар. Выпечку хлеба прекратили, мука кончилась. Мизерные остатки галет, сухарей и концентратов строго распределялись между ранеными и ослабевшими женщинами.
К середине июня продовольствие оказалось исчерпанным. Сахар и табак стали единственным довольствием. В ход пошли шкуры животных, забитых в первые дни осады. За ненадобностью шкуры были зарыты, но теперь пришлось их откапывать и класть в котел». ( В катакомбах Аджимушкая, с. 132.)
Не лучшим было положение в Малых каменоломнях.
Некоторое количество продовольствия удалось захватить у врага во время вылазок на поверхность. Употребляли в пищу и съедобные травы, которые по ночам собирали у выходов из катакомб. Когда созрели овощи, фрукты, злаковые, совершались вылазки на ближайшие огороды и поля. Кончались такие вылазки зачастую трагически, ослабевшие люди либо погибали под пулями врага, либо попадали в плен.
С первых дней обороны аджимушкайцам пришлось вести отчаянную борьбу за воду. Она имелась в двух наружных колодцах, находившихся недалеко от главного входа в каменоломни. Но враг постоянно держал их под обстрелом. Многие бойцы поплатились жизнью при попытках прорваться к ним. Воду столовыми ложками делили между детьми, больными и ранеными. В какой-то степени выручала находчивость и изобретательность людей. Кое-где в увлажненных участках катакомб с потолков, со стен просачивалась влага — ее капля за каплей собирали в кружки, консервные банки, каски, котелки. Этим главным образом занималась специальная водосборная команда.
Чтобы решить проблему воды, саперы подземного гарнизона стали пробивать подземный ход из каменоломен к стволу колодца, названного «сладким». Но фашисты обнаружили работы и взрывом завалили подземный ход, а колодец забросали песком, камнями, трупами погибших. Они завалили и второй, «соленый» колодец, пустив в ход сначала доски, колеса с повозок, а затем большие камни и песок. К счастью, доски и колеса заклинило, и дно с частью ствола колодца оказалось свободным. Тогда под руководством воентехника Г. Ф. Трубилина подземный ход начали пробивать к этому колодцу. Работы велись непрерывно круглые сутки. Люди трудились без необходимого инструмента, задыхаясь от едкой пыли и копоти светильников, изнемогая от усталости. Наконец 3 июня на глубине четырех метров от поверхности земли они вывели двадцатиметровый подземный тоннель точно к стволу колодца. До этого в течение 15 дней в гарнизоне почти не было воды. Теперь же люди смогли утолить жажду и набрать 130 ведер про запас. Но этот небольшой источник не мог полностью удовлетворить нужды аджимушкайцев. Поэтому начали рыть колодец в глубине катакомб. Работали все поочередно под руководством капитана Леонова. В результате упорного, неимоверно тяжелого многодневного труда на пятнадцатиметровой глубине достигли водоносного слоя. Вырытый колодец стал главным источником снабжения гарнизона водой до последних дней обороны. Контроль за ее расходованием возложили на старшего политрука Н. П. Горошко.
В Малых каменоломнях тоже рыли колодец, но до водоносного слоя дойти не удалось. Этот гарнизон был вынужден на протяжении всей обороны пользоваться только той водой, которую собирали с влажных стен.
Аджимушкайцам приходилось изыскивать также способы освещения и ориентировки в подземелье. Первое время часть штолен освещалась даже электричеством: от двигателя колесного трактора работал небольшой электрогенератор. Вскоре мощный взрыв вывел эту систему из строя. Тогда в ход пошли керосин, солярка, содержимое бутылок с зажигательной смесью. Когда и они кончились, перешли на лучину. Для ориентировки в темноте служил телефонный кабель, протянутый по всем участкам подземелья. Кабель, которого в подземелье оказалось много, использовался также для освещения.
Невероятно тяжелыми были условия подземелья для работы госпиталей. Не хватало продуктов, воды, света, воздуха, медикаментов. Зато с избытком было дыма и пыли от мощных взрывов, а затем и газа. Врачи и сестры трудились, не щадя себя.
В Центральных каменоломнях находилась часть личного состава и оборудования 170-го подвижного полевого госпиталя, которую не удалось эвакуировать. Под руководством военврача 1 ранга И. В. Асеева здесь работали врачи В. Ф. Бирюкова, А. М. Воронов, К. И. Зеленин, 3. И. Чижевская, медсестры И. И. Видяева, Н. Д. Головченко, М. Д. Геркуль и другие. Во время газовых атак большинство раненых и персонала госпиталя погибло.
Другой госпиталь Центральных каменоломен был сформирован из оказавшихся здесь медицинских работников воинских частей и подразделений. Его начальником стала техник-интендант 3 ранга П. Г. Омесова, а после ее гибели — военврач 3 ранга И. В. Петрушнов. Военкомом назначили политрука И. И. Метлова, который во время одной из вылазок на поверхность был схвачен фашистами и зверски замучен. Политруками отделений являлись А. Я. Падалко, И. С. Торонджадзе, Ш. С. Церодзе. Медицинский персонал составляли В. А. Иевлева, Н. Д. Манчур, 3. Н. Налимова, И. В. Николаев, А. П. Плотникова, Я. Д. Фурцев, Э. Д. Чихавиев и другие.
В Малых каменоломнях госпиталь был основан на базе лазарета 1-го запасного полка. Возглавила его медицинская сестра Л. Ф. Храмцова, которой шел тогда всего двадцатый год. Комиссаром госпиталя стал политрук В. Ф. Труборов, который на этом посту умер от голода. "Врачей у нас не было, — вспоминает Л. Ф. Храмцова,— вначале было два фельдшера, Петя и Гриша (фамилии их я забыла), и медсестра Зина Гаврилюк. Петя скоро погиб от обвала. Из лекарств и медицинского инструмента мы имели 200 граммов йоду, столько же нашатырного спирта, немного камфары, кофеина, перекиси водорода, двухграммовый шприц, два десятка индивидуальных пакетов, два пинцета, скальпель. Через несколько дней наши бойцы отбили у фашистов санитарную повозку, в которой было немного марганцовки, аспирина, стрептоцида и других медикаментов... Раненых размещали прямо на полу, позднее стали делать топчаны из ракушечника".
Несмотря на труднейшие условия, медики делали все, чтобы как-то выходить больных и раненых. Когда у политрука С. М. Исакова, тяжело раненного осколками гранаты в ногу, началась гангрена, его прооперировали без анестезирующих средств, их заменили два стакана крепкого самогона, сваренного из сахара специально для госпиталя, от которых раненый впал в забытье. Через три недели С. М. Исаков, освоившись с протезом, снова стал в строй защитников гарнизона и оставался в нем до самой смерти, последовавшей от голода.
Медицинские работники, как и другие аджимушкайцы, проявляли высокий моральный дух, несгибаемую стойкость и нерушимую верность долгу перед Советской Отчизной. Об этом, в частности, ярко свидетельствует письмо санитара подземного госпиталя коммуниста сержанта Я. Д. Фурцева к жене: «...ты видишь, родная, что в битвах за нашу любимую Родину много погибло близких друзей, товарищей, да и многих еще потеряем, может быть, и сами погибнем. Уж если и гибнуть... то с гордо поднятой головой, с горячей и вечной ненавистью к фашизму». (В катакомбах Аджимушкая, с. 188.)
А вот строки из стихотворного письма военфельдшера госпиталя Веры Иевлевой к матери:



Аджимушкайцы стремились не просто выжить в мрачном, сыром и холодном подземелье. Они совершали дерзкие вылазки на поверхность, активно оборонялись от жестокого врага, который травил их газами, обрушивал на них мощными взрывами тонны земли, держал под обстрелом выходы из каменоломен. Каждый стойко переносил голод, жажду, болезни. В этих неимоверно тяжелых испытаниях люди теряли физические силы, многие изменились настолько, что узнавали друг друга только по голосу. Однако внутреннего человеческого облика никто не терял.
Командиры и политработники делали все, чтобы поддерживать высокую моральную стойкость, дисциплину и организованность бойцов подземного гарнизона. Был налажен тщательный учет личного состава, велся журнал боевых действий, ежедневно издавались приказы. Был заведен строгий распорядок дня — бойцы несли караульную службу, выполняли хозяйственные работы, свободные от вылазок и нарядов собирались в газоубежищах и укрытиях на занятия по изучению советского и трофейного оружия. Когда выдавались свободные минуты, занимались житейскими делами: приводили в порядок оружие, штопали изорванную одежду, чинили обувь.
В труднейших условиях жизни подземных гарнизонов особое значение приобрела партийно-политическая работа. В первую очередь политработники доносили до участников обороны голос Родины. Принятые по радио и размноженные на машинке сводки Совинформбюро зачитывались и обсуждались во всех подразделениях. Радиоустановки работали на приеме в Малых каменоломнях до середины сентября, а в Центральных — до середины октября.
Политические занятия были направлены на воспитание бойцов в духе любви к Родине и жгучей ненависти к врагу, на укрепление сознательной дисциплины, организованности и порядка. Взять, к примеру, обнаруженный в катакомбах журнал учета политзанятий, которые проводил политрук П. Л. Овчаров. В группе изучались такие темы, как: «Дисциплина — залог успеха в бою», «Презрение к смерти рождает героев, обеспечивает победу», «Военная присяга», «Воин Красной Армии сражается до последней капли крови, но не сдается в плен», «Трус и паникер — худший враг в бою», «Итоги Отечественной войны за год».
О решимости аджимушкайцев бороться до конца говорят надписи, сделанные на стенах каменоломен: «Да здравствует Красная Армия!», «Выстоим, товарищи!», «Проклятье фашистам!», «Лучше смерть, чем плен», «Прощайте». Бойцы подземного гарнизона свято хранили портрет В. И. Ленина, берегли его как знамя борьбы. В подземелье выходили стенгазеты. «Выпущена и вывешена стенная газета, — записал в дневнике 27 июля 1942 г. А. И. Клабуков. — ...Статьи и заметки читаются и обсуждаются». (В катакомбах Аджимушкая, с. 102.) Читались и по нескольку раз перечитывались оказавшиеся в каменоломнях книги.
На партийных собраниях рассматривались наиболее важные, злободневные вопросы жизни гарнизонов. Лучшие бойцы и командиры принимались в ряды партии. Так, в Малых каменоломнях в члены ВКП(б) были приняты старший лейтенант М. Г. Поважный и лейтенант В. П. Шкода, кандидатами в члены партии — сержант Б. А. Дрикер, старший лейтенант А. И. Клабуков, медсестра Л. Ф. Храмцова и другие. «Для меня, — записал в дневнике 16 июля 1942 г. А. И. Клабуков, — этот день, вернее вечер, был большим праздником. В характеристиках товарищи заверили партию, что я честен, добросовестно отношусь к делу, волевой. Я таким был, таким останусь до последнего дыхания. Постараюсь быть еще лучше». (В катакомбах Аджимушкая с. 98.) Старший лейтенант А. И. Клабуков до конца оправдал доверие партии, сражался до последнего патрона, до последнего вздоха.
Даже враг вынужден был признать действенность партийно-политической работы в подземном гарнизоне. В донесении крымского оккупационного командования в ставку гитлеровской армии «О советском движении сопротивления в каменоломнях Аджимушкая (Крым)» говорилось: «Пропаганда находилась в руках политруков и комиссаров. Она была направлена на то, чтобы побудить находившихся там людей к наибольшему сопротивлению...» и «принималась... за правду». (В катакомбах Аджимушкая с. 120.)
0 неукротимости духа аджимушкайцев говорит и предсмертная записка, найденная в партийном билете погибшего политрука С. Т. Чебаненко: «Я не большой важности человек, — писал он.— Я только коммунист — большевик и гражданин СССР. И если я умер, так пусть помнят и никогда не забывают дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за коммунизм, за дело рабочих и крестьян... Война жестока и еще не кончилась. А все-таки мы победим!». (В катакомбах Аджимушкая, с. 79.)
Аджимушкайцы, надеясь на высадку советских войск, готовились к активным действиям в ее поддержку. Штаб гарнизона установил постоянное наблюдение за противником. Один из наблюдательных пунктов длительное время находился в непосредственной близости от расположения врага в чудом уцелевшем сарае на окраине поселка, куда пробили лаз из подземелья. Регулярно посылались на поверхность разведчики.
После того как нарушилась двусторонняя радиосвязь с Большой землей, командование подземного гарнизона Центральных каменоломен несколько раз направляло группы и одиночных связных в штаб 47-й армии, державшей оборону на Тамани. Однако достичь кавказского берега удалось немногим. В их числе была группа во главе с лейтенантом Е. Г. Буханцом. Она переправилась через Керченский пролив на самодельном плоту из автомобильных камер. В последующем лейтенант Буханец продолжал воевать в рядах Красной Армии.
Командование 47-й армии тоже пыталось установить связь с защитниками Аджимушкайских каменоломен и оказать им помощь. 31 мая и 1 июня в районе мысов Хрони и Тархан высадились три разведывательные группы по 2, 3 и 4 человека, а несколько позднее — группы из 16 (у Жуковки), 11 и 25 человек. Но пробиться в катакомбы они не смогли. В середине июня на связь пошла новая группа в составе 4 человек. Сумела ли она достичь каменоломен — неизвестно, так как разведчики не вернулись. В середине июля была предпринята высадка со стороны Азовского моря разведывательной роты 77-й дивизии. Три дня она вела ожесточенный бой с противником, но так и не смогла установить связь с подземными гарнизонами. После аэроразведки района катакомб советские летчики ночами сбрасывали туда продовольствие и боеприпасы. Но уверенности в том, что они попадали защитникам катакомб, не было — кольцо вражеской осады по-прежнему оставалось плотным.
Связь с аджимушкайцами установила военная разведчица Е. Д. Дудник («Тоня»), оставленная штабом 47-й армии для работы в Керчи. 23 июля она радировала: «...раз в неделю можно установить регулярную связь с нашими войсками в скалах. (Местное название каменоломен.) Давайте указания». Штаб запросил: «Как вы можете связаться с нашими войсками, которые в скалах?» «Тоня» ответила немедленно: «Связь имеем через партизан». По указанию штаба Е. Д. Дудник готовила группу партизан к переправе на Тамань с донесением, но 7 августа связь прекратилась. Разведчицу схватили фашисты.
О существовании связи Центральных каменоломен с керченским подпольем, поддерживавшейся через какую-то учительницу, говорилось и в фашистском донесении «О советском движении сопротивления в каменоломнях Аджимушкая (Крым)».
Между тем аджимушкайцы, стойко обороняясь в подземелье, продолжали наносить ощутимые удары по фашистским частям на поверхности. Смелую разведывательную вылазку совершили отец и сын Данченко, уничтожившие в ходе ее крупный фашистский склад взрывчатки. О боях в районе каменоломен неоднократно доносили своим штабам наблюдатели с Таманского полуострова и с боевых кораблей.
В ночь на 17 июня была проведена разведка боем с целью разведать северное направление на Юргаков Кут и юго-восточнее на Капканы, взять «языка». От каждого из трех батальонов Центральных каменоломен для участия в ней было выделено по взводу.
В районе Капкан подразделения натолкнулись на превосходящие силы противника и вступили в неравный бой. На помощь им были направлены две роты батальона майора Панова, которые оттеснили гитлеровцев от поселка Колонка и Карантинной слободки. Когда поступил приказ Ягунова вернуться в катакомбы, они стали отходить с боем. Получив подкрепление, противник попытался ворваться на территорию каменоломен, но, встреченный пулеметным огнем бойцов охранения, он понес значительные потери и откатился назад.
Подразделения, действовавшие в северном направлении, прошли значительный участок прибрежной зоны и выявили систему вражеского охранения побережья. При этом они, совершив внезапный налет на расположение моторизованного подразделения, забросали гранатами стоянку автомашин и мотоциклов и огнем из ручного пулемета и автоматов уничтожили много метавшихся в панике гитлеровцев. Разведчики в ходе рейда взяли «языка». Разведка боем дала командованию гарнизона ценные сведения о противнике.
В годовщину фашистского нападения на Советский Союз защитники катакомб, воспользовавшись тем, что в тот день не было газопуска, собрались на митинг. Пришли даже больные и раненые. После выступления начальника политотдела батальонного комиссара Ф. И. Храмова с обзором военных событий участники митинга запели песню «Священная война». Под мрачными сводами подземелья мощно звучали ее суровые слова:



Герои Аджимушкая еще раз выразили свою волю продолжать борьбу.
Защитники катакомб вновь и вновь совершали боевые вылазки на поверхность. В разведсводках советских войск на Тамани сообщалось: «28.6.42. Наблюдением с катеров 27 и 28-го отмечались стрельба и взрывы в районе Аджимушкайских каменоломен. 30.6.42. В районе Баксы ружейно-пулеметная стрельба и глухие взрывы». (В катакомбах Аджимушкая, с. 38.)
3 июля в подземелье было принято сообщение Советского информбюро об оставлении советскими войсками Севастополя. Вражеская пропаганда надрывалась. Громкоговорители, установленные вблизи каменоломен, изрыгали: «Вы надеялись на Севастополь — он уже в германских руках!», «Ваше сопротивление бесполезно. Выходите, сдавайтесь! Сдавайтесь...» Ответ аджимушкайцев сформулировал на совещании руководящего состава комиссар подземного гарнизона И. П. Парахин. «Товарищи, — говорил он, — будем смотреть правде в глаза. Она сурова... Севастополь был нашим старшим братом, нашей надеждой. Теперь его нет... Нам стало еще труднее. Враг это понимает и желает поскорее разделаться с нами. Он хочет удалить эту болезненную для него занозу и обеспечить себе спокойную жизнь на керченской земле... Фашисты хотят, чтобы мы вышли из каменоломен. Что ж, мы выйдем. Но выйдем по-своему, как подобает воинам Красной Армии, с оружием». (Пирогов А. Крепость солдатских сердец, с. 96—97.)
Аджимушкайцы решили внезапной дерзкой атакой омрачить врагу торжества по случаю занятия им Севастополя. В ночь на 9 июля 30 разведчиков и саперов во главе со старшим лейтенантом Г. И. Барметом, выйдя на поверхность, бесшумно сняли вражеских часовых, перерезали линии связи, проделали проходы в проволочных заграждениях. Затем батальоны Г. М. Бурмина, А. П. Панова, В. М. Левицкого, взвод за взводом, не открывая огня, внезапно ворвались в поселок и напали на спящих гитлеровцев, кололи их штыками, ножами, били прикладами, душили руками. Не менее трех четвертей солдат вражеского батальона было уничтожено. Остальные, вырвавшись из поселка, в панике бежали к Керчи, но там их встретили огнем группы старшего лейтенанта Н. Н. Белова и лейтенанта Г. А. Гунашева.
Тем временем группа подполковника Г. М. Бурмина окружила штаб и комендатуру. Вражеского часового снял сам Бурмин, затем он вместе со связным от полковника Ягунова лейтенантом Н. А. Ефремовым и одним из бойцов ворвался в штаб. Проснувшийся начальник немецкого гарнизона майор Рихтер выстрелил в Бурмина и кинулся к окну. Настигнув фашиста, подполковник ударом автомата выбил у него из рук парабеллум, а когда тот выхватил кортик, сразил его очередью. Через несколько минут в здание немецкого штаба прибыл полковник П. М. Ягунов и отсюда руководил боем. Среди захваченных бумаг оказалась радиограмма генерала Гакциуса с требованием быстрее покончить с подземными гарнизонами.
В результате этой вылазки фашистский гарнизон был уничтожен. Захватив с собой трофеи (пулеметы, винтовки, гранаты, боеприпасы, продовольствие, медикаменты), аджимушкайцы с рассветом возвратились в каменоломни. Когда бойцы были уже под землей, на поверхности раздался сильный взрыв. Это разведчики Е. Бочаров и Г. Бармет взорвали склад авиабомб, которые враг использовал для разрушения катакомб.
Через несколько часов после этой удачной операции от несчастного случая погиб полковник П. М. Ягунов.
При осмотре трофеев в его руках разорвалась немецкая граната. Ранение получили военком штаба С. М. Исаков, командиры батальонов А. П. Панов, В. М. Левицкий, лейтенант Н. А. Ефремов. На могиле своего командира аджимушкайцы поклялись вести борьбу до последней возможности. В подземелье прогремел троекратный ружейный салют в честь славного защитника Родины.
После смерти П. М. Ягунова гарнизон возглавил подполковник Г. М. Бурмин. К середине июля в Центральных каменоломнях находилось еще около 1 тыс. человек.
Взбешенный дерзкой вылазкой аджимушкайцев, враг стремился разделаться с ними. Он еще плотнее сжал кольцо блокады. Все труднее стало защищаться от мощных взрывов, вызывавших большие обвалы. Но пока оставались силы, защитники Аджимушкая продолжали стойко держаться, а по ночам выходили на поверхность и наносили по врагу ощутимые удары. О боях в районе каменоломен 20, 23, 29 июля сообщали разведчики и наблюдатели с Тамани. Эти данные перекликаются с записями в сохранившемся дневнике жительницы поселка Колонка О. Махининой: «21.7.42 г. — В Аджимушкае уже несколько ночей идет и идет перестрелка, раненых румын и немцев везут машинами... 28.7.42 г. — Перестрелка партизан (Так О. Махинина называет аджимушкайцев.) с каждым днем становится упорней и упорней...». (Крым в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941—1945 гг. Симферополь, 1963, с. 239—240.)
В один из тех дней после сильного артиллерийского обстрела и взрыва зарядов враг предложил аджимушкайцам капитулировать, обещая сохранить жизнь. В знак принятия этих условий предлагалось утром следующего дня у главного входа в катакомбы вывесить белый флаг. Когда же рассвело, у входа гордо развевался алый стяг. Чтобы сделать его, пришлось израсходовать на покраску простыни имевшиеся двадцать ампул с кровью. Фашистские солдаты попытались приблизиться к нему, но, встреченные пулеметным и автоматным огнем, отхлынули. По флагу прямой наводкой стали бить пушки. Но, пропитанный кровью советских людей, иссеченный пулями и осколками, флаг долго еще реял над катакомбами, символизируя верность их защитников своему социалистическому Отечеству.
Враг не мог быть спокойным на керченской земле, пока катакомбы оставались неподвластной ему частичкой советской территории. И он неистово продолжал свое черное дело. Выходы из катакомб постоянно держались под прицелом. Мощные взрывы все уже сжимали кольцо обвалов вокруг защитников подземелья и разъединяли их. Голод и болезни уносили все новые и новые жизни. На конец августа в Центральных каменоломнях в живых оставалось не более 250 человек. Это были изможденные, физически ослабевшие люди. «Народ начал здорово слабеть, — записал в своем дневнике 17 августа 1942 г. старший лейтенант А. И. Клабуков.— Нас осталось здоровых (движущихся) человек 12—15, а остальные 15 человек лежат». (В катакомбах Аджимушкая, с. 110.)
У живых не было сил, чтобы хоронить скончавшихся товарищей, и те оставались там, где их застала смерть. К осени 1942 г. активных боевых действий защитники катакомб вести уже не могли. Поэтому было решено мелкими группами прорываться через вражеское кольцо к своим войскам или к партизанам. Одна за другой уходили группы майора С. Т. Колесникова, воентехника Г. Ф. Трубилина, старших лейтенантов Н. Н. Белова, В. Е. Лэня и других командиров. Однако почти все они были обнаружены врагом. Многие участники прорывов или погибли, или в тяжелом состоянии были захвачены в плен. Целые сутки вела неравный бой вышедшая к побережью Азовского моря группа политруков из резерва фронта. Все они геройски пали в этой жестокой схватке. В бою на берегу Керченского пролива оборвалась жизнь подполковника С. А. Ермакова, который с группой бойцов и командиров пробивался из Малых каменоломен.
В подземелье оставалось несколько ослабших, истощенных голодом, измученных болезнями воинов. У них не было сил держать организованную оборону всех катакомб. «Уже не хватало людей, чтобы охранять входы и выходы из каменоломен, — вспоминает бывший начальник гарнизона Малых каменоломен М. Г. Поважный.— Заложили их камнями и замаскировали. Оставили только секретные. От нашего поста до выхода из каменоломен был коридор длиной в тридцать метров. Вдоль коридора разостлали листы железа, поставили на них пустые бутылки, связанные веревками. Идущий по коридору задевал веревку, и все с грохотом валилось. Часовой поднимал тревогу: бил в подвешенный рельс и открывал огонь. Дежурили все но очереди по восемь часов». (В катакомбах Аджимушкая с. 172—173.)
Несмотря на то что аджимушкайцы могли контролировать лишь отдельные участки катакомб, фашистские вояки еще долго не отваживались углубиться в подземелье. Только в конце октября они решились на «генеральный прочес» подземных галерей. К катакомбам подошло несколько автомобилей с динамомашинами и прожекторами. При свете прожекторов и электрических фонарей автоматчики стали прочесывать все закоулки каменоломен. До последнего патрона вела неравный бой горстка аджимушкайцев. 28 и 29 октября фашистам удалось схватить в Центральных катакомбах окончательно ослабевших подполковника Г. М. Бурмина, батальонных комиссаров И. П. Парахина и Ф. И. Храмова, капитана B. М. Левицкого, техник-лейтенантов В. И. Желтовского и А. А. Прилежаева, сержанта А. Н. Неделько, работницу керченского торга В. А. Кохан. В Малых каменоломнях 30 и 31 октября они захватили командира отряда старшего лейтенанта М. Г. Поважного, начальника штаба лейтенанта В. П. Шкоду, старшего сержанта C. Ф. Ильясова, сержантов Н. Н. Шевченко, Б. А. Дрикер, медсестру Л. Ф. Храмцову.
Ф. И. Храмов и В. М. Левицкий после истязаний и допросов скончались в пути из Керчи в Симферополь. В фашистских лагерях и тюрьмах погибли Г. М. Бурмин, И. П. Парахин, В. И. Желтовский, В. А. Кохан.
Но и после «генерального прочеса» какая-то часть воинов оставалась в катакомбах и продолжала сопротивление. В сводке немецкого командования о карательных действиях в Крыму от 14 ноября 1942 г. говорилось: «...из пещер Аджимушкая был обстрелян румынский пост. После взрыва пещеры удалось захватить в плен 20 человек во главе с... советским старшим лейтенантом». (Вокруг света, 1973, № 5, с. 13.)Пока не удалось установить, какая это была группа. Возможно, это действовали бойцы под командованием начальника штаба гарнизона Центральных каменоломен П. Е. Сидорова, данные о судьбе которого противоречивы.
По примеру аджимушкайцев героическую борьбу с врагом вели и другие советские воины, оказавшиеся в окружении. Длительное время активно действовала группа бойцов, укрывавшихся в подземных помещениях завода имени Войкова. Так, в разведывательной сводке 47-й армии от 4 августа 1942 г. сообщалось: «В 22 часа 30 минут в районе завода Войкова слышна ружейно-пулеметная стрельба». (В катакомбах Аджимушкая, с. 40.) Почти два месяца стойко оборонялась группа в несколько десятков воинов в Булганакских каменоломнях.
Подвиг аджимушкайских подземных гарнизонов бессмертен. Почти полгода они активно противостояли врагу. Мужественные советские патриоты, оказавшись в невероятно тяжелых условиях подземелья, проявили несгибаемую волю и неодолимую стойкость в борьбе с фашистскими захватчиками. В период активных действий аджимушкайцев в мае — июне 1942 г. враг бросал против них до дивизии войск. Несмотря на это, ему так и не удалось силой оружия сломить сопротивление защитников каменоломен. Он вынужден был перейти к длительной осаде катакомб, привлекая к этому немало сил.

Подвиг аджимушкайцев—в одном ряду с подвигом защитников Брестской крепости и несокрушимого бастиона Черноморья — Севастополя. Он навсегда останется в памяти советских людей. Многие годы бороздит воды морей и океанов судно «Герои Аджимушкая». Именем «Аджимушкай» названа одна из малых планет-астероидов, открытая дочерью участницы обороны подземного гарнизона Е. Ф. Валько. Ее блеск будет вечно напоминать людям планеты о беспримерном мужестве аджимушкайцев, их нерушимой верности Советской Родине.